Гаудеамус игитур. Светлана Кутузова

о беззаботной студенческой жизни. Тогда она не мерилась с миром размышлизмами – не тягалась в понимании его основ и не пыталась изложить вселенские истины на бумаге. Тогда она просто жила. И делала это с упоением и радостью.

      – Ты знаешь, что такое несексуальное пиво? – спросила она Лию.

      – Нет, никогда не слышала, – ответила та. – Но какое-то странное сочетание слов.

      – Это когда ты с мужчиной и тебе с ним хорошо, но ты его совершенно не хочешь.

      – А так бывает?

      – Конечно бывает. Я пойду скажу Паше, чтобы взял бутылку «Монастырки». Нам же одной хватит на четверых?

      – Хватит. А через какое окно будем вылезать? Профилакторий ведь закроют. А здесь – в умывальной – самое удобное. Под ним широкая труба. Только надо его открыть до конца.

      – Сейчас ребят попрошу. Главное – не то, как мы его откроем сейчас, а чтобы кто-то снова сделал это ночью, когда мы полезем обратно. Надо поговорить с Нурланом. Ты иди пока, одевайся.

      Лия сгребла свои листочки со стихами и ушла в палату.

      Вера встала и подошла к окну. Как можно туда вернуться? И можно ли? Туда, где ты был таким зеленым, юным, где тебе с одной стороны было на все наплевать, а с другой – все казалось таким важным и невероятно значимым. Где полуночная игра в «Мафию» – не так, как сейчас рекламируют на всех углах, – доморощенно, скучно и централизованно, а изощренно и со своим интересным и необычным сюжетом – была событием века, каждое из которых потом почти час обсуждалось в курилке.

      – А я знал, что ты мэр. Я знал!!!! С самого начала. Ты блефовал.

      – Да он нас с тобой стравил!!!! Неужели ты не понял.

      И горящие глаза. И споры до утра – кто лучше и почему.

      Как туда снова попасть?

      Это нельзя ни повторить, не пережить снова. Как можно опять, скользя по обледенелой трубе, вылезать со второго этажа студенческого профилактория и переживать такой пьянящий вкус весеннего ветра на губах? Пить вино, идя по мощеной булыжной мостовой Петроградской стороны в 2 часа ночи. Ползти по крышам Петропавловской крепости, чтобы укрыться в одном из ее равелинов и смотреть на город с этой невероятной высоты.

      – Верка, ты знаешь, что мне сейчас пришло в голову? – спросила Лия, когда они вылезли из равелина и подставили лицо мартовскому ветру.

      – Откуда я могу это знать, – она рассмеялась.

      – Что ни один профессор на нашем самом заумном факультете никогда не научит нас тому, что мы сейчас постигаем. Никогда!!!! И это и есть – самая настоящая жизнь. И никто из них этого не знает.

      – Пойдем обратно, уже холодно, философ. – хохотнула снова Вера.

      А потом было немое удивление от того, что Нурлан молча смотрел в закрытое окно и наблюдал, как гуляющая четверка безбашенных студентов махали ему руками, чтобы он его открыл. Как он скажет позже – он думал, что они просто радуются хорошей прогулке, а про свое обещание открыть окно – забыл. И ночевка на ступеньках соседнего подъезда