Герой на танке. «Пока не умер, я бессмертен!». Андрей Караичев

своего огромного кулака, – шансов уцелеть поднимаются в разы!

      – Нет, спасибо, – отказался я, – «КВ» отличная машина, но я резкость люблю, скорость! «Т-34» это продолжение моего тела! Я на нём справлюсь!

      – Ох и упрямец! – Похлопал Виктор Илларионович меня по плечу, – ты только при подчинённых не спорь со мной, хорошо?

      – Так точно, я и не думал.

      – Молодец, мой боевой друг! Ну смотри, передумаешь, выделим тебе тяжёлый танк.

      Полковник устроил мне такую популярность среди всей бригады и особенно моего батальона, словно я не в паре коротких боёв дрался, а ещё с «Империалистической» во всех конфликтах, что СССР участвовал и сражался! Ко мне подходили, руку жали, спрашивали, советовались… знаете, – стыдно так стало! Я покраснел, хорошо чумазый весь после проверки танков ходил, а то заметили бы! Сразу появилось острое желание, – скорее в бой! Доказать, подтвердить свою репутацию и то, что я достоин большого доверия Виктора Илларионовича!

      Словом, – скоро у меня появится такая возможность, фашисты очень близко приближались к нам.

      «Комиссар» (полковник, но я его по привычке, всегда либо «Батей», либо «Комиссаром» звал и до сих пор так зову) незадолго до вступления в бой ответил мне, когда я спросил, – «Зачем вы меня так нахваливаете, зазнаюсь же!»

      – Генка, мой боевой друг, так оно лучше! Воины малость упали духом, им сейчас нужен живой пример отваги, который ходил в атаку и, который рядом с ними сражается, плечом к плечу! Поэтому пойми правильно: если в бой смертельный я тебя посылаю, это не потому, что больше некого мне послать, а чтоб в пример тебя ставить на политзанятиях! Надеюсь, что с тобой ничего не случится, – я доверяю, своему чутью!

      – Постараюсь не подвести ваших ожиданий, товарищ полковник! – Принял стойку «Смирно».

      – Это по-нашему, по-большевистски! Жаль не удалось тебе награды какой ни будь выбить в Москве: времени мало и подтверждения наших подвигов тоже недостаточно! Вот как покажешь себя в бою, сразу представление напишу!

      – Виноват, но я сражаюсь не за награды, а за Родину.

      – Молодец! Сейчас свободен, через 20 минут общее построение… в разведку боем добровольцев назначать станем; тебе необязательно соглашаться, это верная погибель, мой боевой друг!

      «А я соглашусь!», – думал про себя, уходя из наскоро выкопанной землянки командира.

      С наградами тогда, в первые дни войны очень туго дела обстояли, – это правда. Не знаю, почему так, но многие герои, кто большие подвиги совершал в начале ВОВ, достойно не награждались, им вместо положенного по всем канонам Героя СССР запросто давали орден Ленина или Красного Знамени…

      Построение проходило в торжественной обстановке, насколько это возможно по тогдашним обстоятельствам. После «Пламенных речей», преклонения перед знаменем и его поцелуем, слегка опустив головы и помолчав, командиры тихо добавили:

      – Требуются добровольцы