Осень несбывшихся надежд. Повесть. Валерий Казаков

не надо бояться, – решительным голосом ответила женщина. Я сразу вспомнила, что не так давно уже слышала этот голос. Так говорит Сонина мама. Да – да, пышные волосы, полные стройные ноги, – это её мать, несомненно. Как же я раньше об этом не догадалась? Это открытие повергло меня в шок. Какая мерзость, отбить у дочери жениха. И для чего? Чтобы встречаться с ним тайно, любить из последних сил, цепляться за похотливую страсть… А потом? Что будет потом? Ведь у них разница в возрасте лет двадцать или даже больше.

      И тут до меня вновь долетели новые обрывки слов.

      – А если она приедет… неожиданно? – сказал Саша.

      – Не приедет, ей надо еще кое-что понять…

      – Это её убьет.

      – Успокойся… Ко всему люди привыкают. И…

      Я снова не расслышала последние слева Сониной мамы. Это меня раззадорило. Я встала и начала пробираться к ним ближе, ступая осторожно как кошка, изгибаясь между стволами сиреней, обходя клены. Какая-то веточка едва слышно хрустнула у меня под ногой. Я испуганно вытянула шею и замерла, стоя на одной неге, схватившись рукой за какой-то влажный побег с мягкими мясистыми листьями. Потом опустила вторую ногу на землю и расслабленно присела на корточки. Теперь я была к ним достаточно близко.

      – Не вини себя, – донесся до меня отчетливый голос Людмилы. – Не вини. Это я во всем виновата, – проговорила она, уткнувши лоб в его плече.

      – Нет, я, – не унимался Саша.

      – Мне всегда говорили, что у неё плохое сердце. Врожденный порок, – продолжила Людмила. – У каких только врачей мы не консультировались. Все утверждали, что она проживет, самое большее, лет до тринадцати… Вот я и настроила себя на жалость. Я боялась полюбить её по-настоящему. Боялась к ней привыкнуть. Я твердила себе, что обязана сделать её счастливой в детстве, потому что юности у неё не будет, зрелости тоже. И я старалась… я. Ведь ты помнишь, как она одевалась в школе. Какой приходила на вечера, на праздники. Как принцесса…

      – Но сейчас?

      – После школы она никуда не поступила, хотя училась прекрасно. Её ничего не интересовало, а я не принуждала её к выбору, считала, что это ей ни к чему.

      – А почему вы скрывали это от меня?

      – Я же говорила, что хотела сделать её счастливой. А какое счастье без любви… Извини Саша, не ты был самой важной фигурой в моей игре. Так уж получилось. Если бы ты сразу узнал, что стоит за её постоянной бледностью, грустными глазами и этой странной худобой – ты бы навсегда лишился любовной романтики. Ведь так? Любови без таинственного не бывает.

      – Мне кажется, я всё ещё люблю её.

      – Я понимаю, но это пройдет.

      – Я боюсь…

      – Ты будешь любить её как дочь.

      – Я не смогу.

      – Тогда она посвятит себя Богу, – категорично заявила Людмила.

      – Не понимаю, – проговорил Саша озадаченно.

      – Ну, уйдет в монастырь. Сейчас это модно. Она девочка странная. Всегда была странной