Возвращение. Александр Прозоров

Так что, бродяга? Мыслю я, ведомо тебе ныне, зачем чародейство и дело ратное изучать надобно?

      – Получается, чтобы ворота Итшахра запертыми оставить?

      – Это уж каждому свое… – задумчиво прихлебнул пиво старик. – Стало быть, на последних каимовцев ты в скитаниях набрел? Убил?

      – Нет. Жертву увел, без которой бога мертвых не выпустить.

      – Какого бога? – недовольно сморщился Ворон. – На Руси боги! А то – бесы злобные. Ишь, землю нашу отчую мертвецам своим отдать порешили!

      – Подожди, Олежка, – встрял в разговор худосочный Костя. – Это вы про заклинание? С ним что-то случилось? Ты куда-то пропадал? Это оттуда усы выросли?

      – Не рассказывай им, – покачал головой Ливон Ратмирович. – Пусть сами попробуют.

      – Жалко мужиков.

      – Ничего, не пропадут. Семь лет учатся. Пора экзамен сдавать. Ты ведь не пропал?

      – А что там было? – подал голос Стас.

      – Много было, – развел руками Середин. – За вечер всего и не рассказать.

      – Ну, хоть в общих чертах! – взмолились оба.

      – В общих чертах я вам так скажу, – вальяжно раскинулся в кресле старик. – Много у меня учеников через руки прошло. В иные года хорошо учились, в иные не очень, а порой и вовсе никто не интересовался, да еще и карами за уроки грозили. Однако же в сии годы дело развернулось неплохо. Мыслю, тысячи три-четыре людишек к нам в клуб заглянули. Из всех токмо вы трое удачливы и в ратном деле, и в чародействе оказались, и леностью не страдали, каковая любой талант сгубить способна. Токмо вы трое черту последнюю перейти способны, силу полную обрести, над миром подняться. А покуда шага последнего не сделаете, так школярами и останетесь.

      – И что там, за чертой? – поинтересовался Костя.

      – Вам понравится, – пообещал Ворон. – Там хорошо… Правда, бродяга?

      Ведун тактично промолчал.

      – Но ведь ты там ничего не потерял? Только приобрел!

      – Почему не потерял? – пожал плечами Середин. – Кистень мой пропал. Серебряный. Прибрал кто-то… Чтоб на них Медный страж обозлился.

      – О! Кистень! – вскинул палец Ливон Ратмирович. Он наклонился к столу, дернул к себе ящик: – Вы гляньте, чего я тут на дикой свалке за мясокомбинатом нашел. Видать, музей какой-то или театр ремонт делал и люстру выбросил…

      Руководитель клуба высыпал на столешницу, поверх журнала, с десяток сверкающих гранями то ли стеклянных, то ли хрустальных капелек. Причем довольно увесистых – граммов по двести-триста. Как раз вес обычного боевого кистеня. Возле острых кончиков в украшениях были проделаны сквозные отверстия для крепежа.

      – Вот. Шнурок шелковый продеваешь – и хоть завтра в сечу, – довольно предложил Ворон. – Красиво и удобно.

      – Так хрупкие же… – неуверенно пригладил лысину Стас. – Стекло.

      – Это оно, когда в окне, хрупкое, или в бутылке, – прихлебнул пиво старик. – А коли шаром сделано, так иной камень стеклом разбить можно. Особливо, если закалить. Так ведь, бродяга?

      – В