Мертвая бухта. Владимир Колычев

плечами – море, жара, физическая нагрузка на подъеме – все объяснимо. А Лика грешила на мой возраст. У меня сын всего на год ее младше, а я сам почти в два раза старше. Выгляжу я неплохо, поджарый, подкачанный, за здоровьем слежу, на возраст не жалуюсь, но годы идут, еще немного, и начну превращаться в развалину. Или уже началось… Зачем я ей такой? Отпуск провести, отдохнуть и снова в поиск: вдруг повезет.

      Но что бы там Лика себе не думала, к своим пусть и временным обязанностям она отнеслась вполне серьезно. И давление измерила, и температуру, принесла бутерброд, дала таблетку. К этому времени мне полегчало, и настроение приподнялось. Мы ведь от Москвы почти двое суток ехали, устали очень, а вчера я дом в порядок приводил, то одно, то другое, вечером вина выпили, кровать в спальне обновили. А с утра море и перепад высот, вот и пошла кругом голова, покойница померещилась. Как будто кладбище не могла посетить живая женщина в белом. Может, к мужу на могилку приходила. А почему в белом, так священникам, например, нельзя служить панихиду в черном. Смерть, по церковным канонам, – это радость, нужно быть в белом.

      Меня отпустило, я принял душ и взялся за ужин – замариновал курочку и приготовил ее на мангале. Ужинали мы с Ликой у летней кухни, в беседке, с трех сторон оплетенной виноградом, из которого было приготовлено и поданное к столу вино. Родители мои жили далеко, я тоже не мог смотреть за домом круглый год, поэтому отдал свой огород в бесплатную аренду соседям, они собирали осенью созревший виноград, часть от урожая оставляя мне, в переработанном, разумеется, виде. И кукурузки мне вчера баба Варя принесла с моего же огорода. И помидорчиками поделилась, и перчиком. А томаты здесь не чета московским, запах солнца в них. И вино вкусное, пьяное.

      – Полегчало? – спросила Лика.

      – А когда мне тяжело было? – удивленно повел я бровью.

      – Нет? – усмехнулась она.

      – И кладбища не боялся.

      – Ну да, живых надо бояться.

      – И живых не боюсь…

      – Живых мертвецов?

      Я поднялся, вышел из беседки, закинул голову. Луна полная, желтая с кровью, небо сплошь в звездах. И Млечный Путь подсвечен душами умерших.

      – Луна большая, мертвецы оживают, – в шутку, но самым серьезным тоном произнес я.

      – Не страшно?

      – Да пусть заходят. – Кивком показав на ворота, я слегка усмехнулся.

      – Это ты кому говоришь? Мне? Ты им скажи.

      Я думал, Лика испугается, обзовет меня дураком, а она продолжала подзуживать. И улыбается, как будто хочет уличить меня в трусости.

      – И скажу!

      – Скажи! И погромче!

      – Зачем погромче? Тихо скажу… Сейчас пойду и скажу.

      Я, как был в шлепках и в шортах, вышел со двора, Лика за мной.

      – Ты куда?

      – Туда! – смело кивнул я в сторону кладбища.

      – Ты что, шуток не понимаешь?

      – Да нет, просто я и так собирался сегодня, – сказал я, вспомнив о женщине в белом.

      Но идти уже никуда не хотелось.