Байкал. Татьяна Вячеславовна Иванько

плащ на плечи, взялся за драгоценную застёжку.

      – Ты… Ты можешь врачевать?! – задыхаясь от восхищения, проговорил я.

      – Ну могу. И что? – поморщился Эрик.

      – Почему ты… почему никогда не…

      – Что? Не говорил тебе? На черта мне это?

      – Это же дар, Эрик! Необыкновенный и редкий, ты мог бы…

      – Что я мог бы, Ар? – он сверкнул глазами гневно, оборачиваясь ко мне. – Будь я простой смерд, я, конечно, мог бы озолотиться с помощью этого дара, а на кой ляд мне, царевичу, врачевание? – подняв брови, он пронизал меня взглядом. – Что мне, болезных спасать? Вдыхать вонь их гнили и немощи? Видеть прижизненное разложение их смертных тел? На что мне сдалось это, скажи мне ты, кто всегда был умнее и прозорливее меня? Я потому и скрываю, чтобы никто не принудил меня так или иначе заниматься лечением этих ничтожных людишек, должных прожить положенное им время и уйти разлагаться в прах…

      – Эрик, страшный грех – хоронить свой дар. Особенно такой! – воскликнул я.

      Он засмеялся:

      – И что? Ты меня накажешь? Не забудь: ты мне в зубы, всё равно что себе, так что… – но смех его был не весел.

      После той нашей драки мы старались не только не ссориться, но вообще пореже встречаться, тем более говорить. Никто не обвинил нас в гибели деревни, обрушившейся из-за нас, но мы знали, что мы виновны и это стало первым тяжёлым камнем, упавшим на наши души.

      Эрик застегнул, наконец, золотые пряжки своего плаща и добавил, взглянув на меня:

      – Никто мне не указ, понятно?! Даже ты! Даже особенно ты!

      – Я и не думал указывать тебе.

      – Да конечно! – скривился Эрик. – Проклятущий кладезь мудрости, черти тебя унеси подальше!

      – Высшие силы накажут. Нельзя отказываться от великих даров.

      – Иди к чёрту, своему папаше, а мне не указывай! – уже заорал Эрик. – Чтобы я этим холуйским даром гордился, нашёл тоже. Ты над землёй взмывать можешь, а я должен вонючих больных обслуживать в угоду твоему дурацкому дару?

      – Своему, не моему, придурок! – разозлился я. – Это же… обессмертит тебя…

      – Да я и так бессмертный, или ты позабыл, умник?!.. Пока ты не помрёшь, конечно… Всё, бывай, братец! Да… к Лее близко не подходи, не то зарежу. И не тебя, её…

      Надо сказать, я и не думал подходить к Лее, после её измены она совершенно перестала интересовать меня, так что предупреждение Эрика было излишне.

      И он сбежал по ступенькам вниз на тёмную улицу, запруженную за воротами людьми, пришедшими за слухом, что царь умирает. Но и на большом крыльце было немало людей, стража, служки, дворовые, все слышали наш разговор, царевичи никогда не стыдились говорить при смердах, не считая их уши людскими.

      Вот так и начали расползаться и свиваться в витиеватые картины слухи, а потом превращаться в легенды. О том, что я могу парить над землёй, к примеру, и о том, что Эрбин может исцелить от любой хвори. И особенно, о нашем бессмертии…

      …И вот сейчас я очень жалел, что за тысячи лет не приобрёл и тени того дара, которым обладает