Япония: путь сердца. Татьяна Григорьева

тою же силой, должно нести на себе признаки своей связи с этим целым»[71]. Если Целое – воплощенное в единичном Единое, значит, путь к единству – реализация индивидуального в свободном творчестве. Мудрому не нужен закон – он творит Добро по природе. Всякая иная свобода, свобода не проснувшегося ума, есть свобода от обязанностей, от совести, есть рабство у самого себя. В наше время, когда свобода превращается в разнузданность, вседозволенность, эта тема приобретает особую остроту[72].

      Падение культуры – свидетельство падшего сознания, что, действительно, не прощается историей. Истина доступна просветленному. Не об этом ли говорил Христос: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 32:8). Значит, не познавший Истину не может быть свободным. Истина есть Целое, целое индивидуально, индивидуальность укоренена в Бытии – и в этом ее неоспоримость. Реализация индивидуальности невозможна без усилий души, без очищения сознания от того, что обыденный ум считает нормой. Целостное видение многомерно, оно знает не только линейные связи, по горизонтали, но и точечные, по вертикали: одно не отрицает другое, и все находит подобающее место. Такое мировосприятие древние китайцы называли законом Соответствия (Хэ), совершенным Путем Поднебесной, согласно «Учению о Середине» («Чжун-юн»).

      Взгляд с высоты позволяет увидеть одновременность связей, когда в одном присутствует все и ничего нельзя умалить. Не «то или это» или «сначала то, потом это», а то и это одновременно. «Это есть ты» («тат твам аси») – сквозная мысль упанишад. А чаньский патриарх Сэн-цань в поэме «Доверяющее сердце» скажет: «Нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Одно во всем и все в Одном». Значит, всякое посягательство на суверенность не может не отразиться на жизни каждого. Не только прошлое живет в настоящем, но и будущее – по последнему слову синергетиков. Мир, когда-то возникший из точки, точечен в своей основе, присутствует в каждом миге (другими словами, сингулярен – и в этом основа его единства). Центр везде, в каждой точке – значит, каждая точка имеет свое назначение и ни одну нельзя вычеркнуть. Целое морально: свободный не посягает на свободу другого человека, он сам по себе обладает полнотой – всему открыт, всему сострадает.

      Законы Бытия едины, но выпадают из памяти человеческой. Извечны Идеи (в платоновском смысле), они не могут исчезнуть, даже если исчезнет народ, их не постигший; извечно и великое Дао. Оттого время от времени обращаются люди к мудрости древних, которые, согласно Платону и Конфуцию, были умнее нас. Не случайно уже более двух веков проницательные умы тянутся к Востоку или соприкасаются с ним по наитию. В Германии – это братья Гумбольдты, Лейбниц, Шеллинг (правда, гений Гегеля, преданный абсолютному духу, не всегда доверял восточным идеям); в Старой Англии – Карлейль, Вордсворт, Кольридж; в Новой Англии – Эмерсон, Торо, Уитмен; во Франции – Ромен Роллан, Фламмарион. В России такие просветленные умы, как Лев Толстой, Вернадский, Циолковский и другие,

71

Там же. – С. 176.

72

Надругательство над святынями, над святыми именами вошло в моду у никчемных умов. «Мелкий человек не знает почтительности» (Конфуций). Тем более – в годы безвременья, безнаказанности, когда, прикрываясь лозунгом «свобода слова», бесчинствует ум, если можно так назвать безумие. Стыдно! Стыдно за терпимость тех, кто приемлет клевету; страшно за соблазненных. Содрогнулась, прочитав в «Литературной газете» статью «Счастливый Розанов» (См.: Литературная газета. – 2007. – № 16). Много слышала в жизни напраслины, но такой… Поистине, «несчастное сознание» само себя наказывает. Замахнуться на нравственный разум: Вл. Соловьев, Бердяев, Флоренский. Для начала автору их хотя бы понять нужно. Один Розанов у него «счастливый», да и тот – Иван-дурак!