Полустёртая зебра. Сборник рассказов. Николай Александрович Галынин

с опаской в глазах спросил музыкант.

      – Точно, точно. Мой друг меня не обманет. Ладно, бери револьвер, а я пошел. И не забывай, у тебя завтра концерт в шесть часов вечера.

      – Уже завтра? – удивленно спросил Макс и в ответ получил лишь звук захлопывающейся двери.

      Рокер остался наедине со своим новым другом. «Может… опробовать его?» – промелькнула мысль. Он зарядил револьвер и прокрутил барабан, опустил курок и стрельнул. Ничего. Прокрутил еще раз и стрельнул. Снова ничего.

      – Видимо, я все-таки стану рок-звездой, – широко улыбнувшись, сказал Макс.

      26 декабря 2011

      Шум толпы заглушал мысли. Все голоса смешались в одну непонятную, нечленораздельную звуковую массу и проникали в глубины ушных раковин рокера. Они наполняли его душу сначала уверенностью, затем страхом. Эти эмоции беспорядочно чередовались, не давая Максу выйти на сцену. «А если я налажаю? Я никогда не выступал перед такой толпой, я сто процентов налажаю! Или нет? Или «новичкам везет»?»– думал про себя рок-звезда. Продюсер подошел сзади, положил руку на плечо и, кивнув головой, промолвил:

      – Пора.

      Макс вышел на сцену и уверенным шагом направился к микрофону. Ему казалось, что он идет гордой и смелой походкой, но это была неправда. Он шел, как совершенно обычный человек идет по улице в дождливую погоду, пытаясь избегать попадания капель на свое драгоценное тело. Подойдя к микрофону, он сказал уже заранее подготовленные несколько фраз.

      – Держу пари, что все из вас узнали обо мне из интернета. Знаете что? У интернета нет души, как и у многих современных людей, поэтому мы так часто отказываемся от посиделок с друзьями, променивая их на общение в чатах. У интернета нет души, у людей нет души, а у моих песен есть. И я хочу поделиться этой душой.

      После этих слов он начал играть. Как посоветовал ему продюсер за четыре часа до выступления, он начал концерт с самой не популярной своей песни «Осколки души», чтобы с каждой песней у слушателей нарастал уровень экстаза. Несмотря на то, что альбом слушали всего четыре дня, зал начал подпевать припев песни, что придало уверенности Максу, и он погрузился в музыку с головой. Гитарные аккорды струей лились из инструмента и падали, подобно Ниагаре, на слушателей, унося их в океан музыкального наслаждения. Каждая нота, как цунами, обрушивалась на них.

      Далее, по нарастанию интереса, шли остальные его композиции: «Кровавые пальцы», «Эхо», «Голландский штурвал» и «Стокгольмский синдром». Наконец очередь дошла до финальной песни. Макс ждал этого момента не меньше остальных, ведь он считал эту композицию лучшей.

      – А сейчас прозвучит песня, которую мой продюсер долгое время запрещал мне играть, так как она «слишком грустная». Но я думаю, не стоит никому объяснять, что эта песня сейчас занимает первое место в чартах? Что же это могло значить? Может… потому что людям заходят депрессивные песни? Сейчас мы это проверим, – сказал рокер и ударил по струнам.

      Проиграв небольшое вступление, он хотел открыть рот, но не сумел – толпа начала петь сама. Каждый голос из зала