Разбитое зеркало. Константин Александрович Жевнов

на перестроение двадцать шесть секунд». Глеб выдохнул, чертыхнулся себе под нос и, сбросив приказ своим пилотам, начал маневр.

      А крепость между тем начала все быстрее и быстрее раскручиваться вокруг собственной оси, при этом немного меняя свой наклон относительно земли, как будто искала какое-то оптимальное положение. Грустинин очередной раз кинул взгляд на радар и вновь порадовался отсутствию противника. Все взгляды были прикованы к эволюциям крепости. Пока он высматривал вражеские корабли и давал нагоняй через-чур отвлекшимся от основной задачи пилотам, на станции что-то произошло, он сначала даже решил, что ее атаковали, но к счастью ошибся.

      В пространстве между модулями загорелся синий огонек. Огонек все рос и рос и спустя несколько минут синий огненный клубок почти достиг размера модуля. На этом его рост замедлился, а потом и вовсе остановился, крепость также прекратила «ерзать» по орбите, осталось только вращение вокруг собственной оси, а потом от огненного клубка отпочковался шарик раз в десять меньшего диаметра, немного повисел рядом с материнским и устремился в космос.

      На внутреннем канале эскадрильи послышался дружный вздох изумления и восторга, а также невнятная, но тоже восторженная матерщина. Отпочковавшийся шарик между тем начал набирать скорость и устремился не просто в космос, а, в чем уже не было никаких сомнений, прямиком к луне. Грустинин ошалело наблюдал за происходящим и перебирал в голове варианты объяснений, свидетелем чего же он стал. Единственным более-менее приемлемым был вариант создания плазмоида, но и он не лез ни в какие ворота. Больно уж здоровенный шар висел внутри крепости, а он же должен быть горячим как звезда, значит это что-то другое, правда, остальные идеи были еще хуже.

      – Ну что, пернатые? Как вам ананас? Еще немножко и запихивать начнем! – вновь на общем канале выдала в эфир крепость, правда голос говорившего был уже не просто веселый, а отдавал перевозбуждением с легкими истеричными нотками.

      А отпочковавшийся шарик все летел, летел, достиг лунного диска и провалился в него как камень брошенный в пруд. Если бы не шлем, Глеб точно протер бы глаза. Он дал на одном из обзорных окон почти максимальное увеличение, и лунный диск прыгнул к нему, заняв собой всю площадь экрана. На всех каналах началось что-то невообразимое. Люди охали, ахали, восклицали, задавали вопросы, выдвигали гипотезы и ругались из-за них, а также ругались просто так, что называется в пространство. А потом лунный диск пошел мутной рябью, частично пропал, словно бы вдруг наступило новолуние, на его фоне и вокруг него засверкали какие-то вспышки, и луна исчезла совсем. В эфире, в который уже за сегодня раз пронесся дружный вздох, но тут вспышки прекратились и все увидели настоящую Луну.

      Настоящий спутник был похож и одновременно не похож на привычную с детства Луну. Во-первых, он оказался меньше, не сильно, но меньше, во-вторых, расположен был чуть дальше, в-третьих, весь испещрен какими-то не то строениями, не то развалинами исполинского