Гобелен с пастушкой Катей. Книга 4. Зима в зеркалах. Наталия Новохатская

опознает. Или что я тебя не знаю и случайно оказалась в заложницах? Кто мне поверит? Выходит, что ты не можешь сказать правду, а мне нет смысла врать. Как быть?

      – Вот я и говорю, что мы в одной упряжке, или держимся вместе, или топим друг дружку. Ничего с этим не поделаешь, – признал Шура Костин и закурил очередную сигарету.

      – Объясни мне, пожалуйста, почему правда тебя не устраивает, зачем требуются какие-то выдумки? – в очередной раз спросила Алла.

      – Потому что правда хуже всяких выдумок, – напрямую резанул Александр Иванович. – Потому что я знаю, кто они такие, потому что они меня знают, потому что тебя увезли, чтобы я молчал, потому что обещали свернуть тебе голову, если я пикну. Достаточно?

      – Ой, извини, но я не знала, – только и нашлась сказать Алла. – А теперь, когда не свернули, нельзя переиграть? В милиции нормальные люди, поймут, что ты за меня боялся и не хотел рисковать. Я могу назваться невестой для правдоподобия, если твоя жена не будет возражать.

      – С женой, с Лидкой, Бог с ней, а что она тебя по телефону отлаяла – баба есть баба. Она раздумала разводиться, оно сейчас удобнее, – невнятно пояснил Шура, довольный, что Алла свернула на обиходную дамскую тему.

      Однако Аллу тема жены Лидки не интересовала почти совсем, и она вернулась в исходную точку собеседования.

      – Хорошо, но я пока не поняла, что препятствует разъяснить наше дело раз и навсегда, – напомнила она. – Тем более, что ты кого-то знаешь. Чего ты опасаешься?

      – Я говорил тебе, – снова поморщился Шура Костин. – Сказал ведь! Я доложил, что ничего не знаю, они поверили, мои дела с ними закончены, я вне подозрения и чистенький. Не желаю начинать снова здорово, неужели непонятно? Теперь могут не поверить, сегодня одно, завтра – другое, раз соврал, значит веры нет. Начнут копать, не желаю я этого, не хочу.

      – Это понятно, прости Бога ради, но ответь четко, – снова попросила Алла. – Что делать мне? Что говорить, если меня спросят? Если я скажу правду, то запутаю тебя окончательно.

      – А я тогда доложу, что ничего подобного, что учился у тебя английскому языку и только. Все остальное ты выдумала, а зачем, я не знаю, – сообщил Шура и глянул на Аллу, проверял, как она воспримет такой поворот беседы.

      – И попадешь в ту самую задницу, которой опасаешься, – грустно промолвила Алла, только ключевое слово обозначила проще для красоты слога. – Вот тогда тебя будут спрашивать по-другому, я им дурочку сваляю, милую беспомощную и несчастную. Тобой обиженную, между прочим, гнусно обманутую. Нравится? И притворяться особенно не придется, распишу, как меня под поезд бросили, и пригрозили, чтобы рта не открывала. С меня спрос маленький, баба есть баба, как ты удачно выразился, спросят с тебя. Ты бы мне лучше сказал правду, сам заявил, что мы в одной упряжке, и друг без друга из этой истории не выберемся.

      – Насчет поезда, ты это серьезно? – осведомился Шура Костин. – И как же ты…?

      – Мы с ним договорились, он на минуточку свернул с рельсов, – объяснила Алла.

      Беседа