Опричное царство. Виктор Иутин

Иоанн уже не мог продолжить поход, государство бы не потянуло тогда такие огромные расходы, и взятием Полоцка ограничился тот поход. Довойна был пленен, наемникам разрешили со своими знаменами уйти. Отступающие воины успели узреть страшную картину – Иоанн велел утопить в реке всех оставшихся в городе иудеев. Ратники толпами сгоняли их в воду, стариков, женщин, детей и зрелых мужчин. Жуткие звуки рыданий и криков стояли над уничтоженным русскими снарядами Полоцком…

      Иоанн с войском возвращался в Москву. Начался новый этап Ливонской войны.

      Глава 3

      Перед тем как выступить в Москву, Иоанн изъявил желание заехать в Старицу к брату Владимиру. Выслушав от государя это решение, князь побледнел сначала, а после натянул улыбку и поклонился:

      – Мой дом всегда открыт для тебя, государь!

      Тут же он послал вперед своих людей, дабы начали готовиться к приезду государя, а сам ежеминутно думал, как бы мать не испортила все! И вдруг государь заявил, что хочет впереди себя послать и своего человека, дабы ничего не было упущено. Тут и выпал шанс проявить себя Федьке Басманову. Иоанн лично подозвал его и приказал ехать в Старицу. Выслушав с трепетом сей приказ, Федька тотчас рванул с конной стражей в сторону Старицы.

      – Что так невесел ты, Владимир? – спрашивал царь у ехавшего рядом брата.

      – Жалею, что не пригодился тебе я в этой победе, – находчиво отвечал Владимир, взглянув на царя.

      – Пригодился! Для общего числа пригодился! Радуйся, что сам цел и люди твои тоже!

      Постепенно чем ближе была Москва, тем больше редело войско, полки отходили к назначенным местам, кто на север, кто на юг, кто по городам. С Иоанном была его свита – родственники Захарьиных и нынешней жены, князья Черкасские, и все они, те, кого так ненавидит мать Владимира, должны были приехать в Старицу. И тут Владимир подумал – не для того ли едет государь, чтобы как-то ужалить Ефросинью? Владимир еще не представлял, чем кончится этот визит, и с каждым днем изводил себя еще больше.

      Старица встречала государя колокольным перезвоном, толпившийся люд падал на колени перед конем Иоанна, будто видели они божество. Государь и его свита въезжали в доспехах, с музыкой, со знаменами. У ворот высокого резного княжеского терема уже встречали придворные и беременная супруга Владимира. Среди духовенства приветствовал государя архимандрит Успенского монастыря Иов, уже начинавший благословлять подходящих к нему членов царской свиты. Ближние бояре Владимира держали укрытый цветастым полотенцем поднос, на котором уложен был пышный хлеб с солонкой. Иоанн слез с коня, перекрестился вместе со свитой, обернувшись к Успенскому собору и вкусив кусочек хлеба, поприветствовал супругу Владимира троекратным поцелуем. Владимир робко стоял подле государя, не в силах пошевелиться, словно не он был хозяином здесь, а сам Иоанн. Может, именно это и хотел показать ему государь?

      В толпе не видно было Ефросиньи. С раздражением Владимир спрашивал у бояр, где его мать. Те ответили,