Опричное царство. Виктор Иутин

на себе тяжелый взгляд Иоанна, затем краем глаза увидел, что царь отвернулся и, подозвав Ивана Яковлева, что-то принялся ему говорить на ухо. Тот кивнул и отошел.

      – Надоели они мне все. Вели нам накрыть в горнице, хочу с глазу на глаз с тобой говорить! – сказал царь Владимиру. Князь от волнения поднялся сам, готовый было броситься и самолично накрывать стол, но рассмеявшийся Иоанн остановил его фразой:

      – Что же ты, слуг не имеешь? Прикажи кому-нибудь!

      Сокрушенный Владимир покраснел от стыда и подозвал своего стольника.

      Вскоре государь и князь покинули общее застолье и удалились в тихую, но просторную горницу, где уже для них стояли блюда с различной снедью и кувшины с вином и медом. У дверей с обратной стороны с саадаком встал Михаил Темрюкович, шурин государя.

      Иоанн и Владимир сидели друг напротив друга. Прочь отосланы были даже слуги, и князь наливал сам.

      – Грядут новые времена, Владимир, – говорил Иоанн, откинувшись на спинку резного кресла.

      Владимир молчал, не зная, что отвечать.

      – Будущего с боярами и удельными княжествами просто не может быть. Иначе войну нам не выиграть. Мне помощь в том нужна.

      – Я всегда готов помогать тебе, государь! – с готовностью отозвался Владимир.

      – Возможешь? Не поступишься? – Иоанн снова сделался суровым.

      – Нет, – ответил Владимир и опустил глаза. Снова это тяжелое молчание!

      – Господь завещал любить родных и близких, и я не намерен отступать от этих заветов. – Иоанн взял серебряный кубок и отпил из него. Помолчав, добавил: – Только ежели они мне останутся верны.

      Владимир безмолвно глядел на царя, плечи его отчего-то поникли, в животе почуял тяжесть и тошноту.

      – У прадеда нашего, Дмитрия Донского, тоже был сродный брат. Ежели помнишь, его также звали Владимиром Андреевичем. Он во всем помогал князю Дмитрию, и, думается, без Владимира Андреевича не было бы у него столько побед и свершений. Однажды Владимир Андреевич отказался от притязаний на великокняжеский стол и после смерти Дмитрия еще долго поддерживал его сыновей до конца своих дней.

      Владимир понимал, к чему клонит Иоанн – того же самого царь ждал и от своего брата.

      – Сей великий муж будет нам примером, – ответил Владимир, стараясь придать голосу своему твердости.

      Иоанн улыбнулся и отпил из кубка, закинув голову. Когда убрал он кубок от лица, то от улыбки не осталось и следа, лишь тяжелый, пристальный взгляд.

      – Бориска Хлызнев был в Старице перед походом? – спросил он. Владимир уложил руки на стол, дабы не рухнуть с кресла от начавшегося головокружения. Откуда он знает? Что же сказать ему? Он смотрит пристально, ждет ответа.

      – Сего предателя я в своих владениях не видал, – откашлявшись, молвил князь. Иоанн продолжал глядеть на брата, словно заново изучая его лицо. Затем сказал внезапно:

      – Верю тебе. Верю, ибо хочу хоть кому-нибудь еще верить. Гляди, вокруг меня одни предатели.

      – Верь