.

– это было что-то физиологически с его телом, или все-же все это происходило в его пораженном наркотиком сознании.

      Когда Сергей понял, что его немного «попустило», то он стал готовиться к «выходу из окружения». «Надо как то Гену сбить с панталыка», – думал Сергей затягивая шнурки на кроссовке, которую демонстративно поставил на лавочку. В это время он украдкой, из под руки, стриг поляну: не обнаружит ли себя Иващенко каким-нибудь неловким движением или хрустом веток. Но окружающая тьма отвечала тишиной и отсутствием каких либо колебаний – станица спала.

      Легкий ветерок, который так утром будоражил Сергея, тоже спал. Целый день он водил хороводы белых лепестков, опылял цветы, крутил флюгера, подымал ряб на пруду, пас облака на небе, и теперь, после того как природа укрылась синим одеялом ночи, он еще немного поворочался под ним, и тихо задремал слегка похрапывая стрекотанием сверчок.

      «Все тихо», – отметил про себя Серый, и как заправский снайпер неожиданно сменил позицию: резко поменял правую ногу на левую, и продолжил типа завязывать шнурки. Теперь уже из под другой руки он осторожно стал выглядывать, одновременно рассуждая отравленным каннабиоидами мозгом:

      «Ну где же ты сучок? Врешь,… меня так просто не возьмешь. Ты наверное думаешь, что я ломанусь опять к ДК? Потому как короче. Но тебя скоро ждет небольшой сюрприз, и Сергей стал украдкой кидать косяки в сторону кинотеатра «Работник», рисуя у себя в голове чертеж спринтерского забега в сторону противоположную от дома. Но в его логических выкладках «отступления», была маленькая неточность: Гена не только не знал где живет Пожидаев, но понятия не имел о его существовании.

      Убедившись, что «враг» не предпринимает никаких действий, очевидно ожидая пока он не допустит где-нибудь ошибки, Сергей продолжил свой план по усыплению бдительности противника. Он лег на лавочку и немного поерзав притих, имитируя крепкий сон. Но если бы Гена подошел и заглянул бы в лицо Сергею, то испытал бы небольшое недоумение даже будучи сумасшедшим, потому как глаза Сереги при его «крепком сне», были открыты настежь и вращались в разные стороны с огромной скоростью.

      Однако Сергей ошибался еще и вот в чем: Он совершенно исключил своим зажатым страхом разумом то, что на дворе была весна, а это время даже в СССР – время любви и романтических встреч. И те молодые люди кто не уехал в воронке, кто доказывая свою гениальность не заснул на полу, кто не выполнял долг сидения на стуле до 23-00, а таковые все же были, разбивались по парам с противоположным полом, и разбредались по темным, укромным местам.

      Так и сейчас, за Сергеем «наблюдал» не только Гена Иващенко: На противоположной стороне спорт-площадки сидела парочка и мирно зажималась. Покрытая тенью от стены школы, пара иногда бросала косые взгляды на не очень адекватное поведение пацана возле мойки для обуви. У них было пару раз желание уйти на всякий случай по дальше, но стрела амура пригвоздила их намертво к лавочке.

      Сергей действовал