Одна ночь в Венеции. Валерия Вербинина

Михаил перехватил его взгляд, без труда угадал мысли младшего брата и нахмурился.

      – Я покупаю картины для собственного удовольствия, – улыбнулась Амалия, – и мне все равно, что будут думать об их создателях через двадцать лет и сколько они будут стоить. Если мы говорим о деньгах, то их куда легче сделать на чем-нибудь другом.

      – Согласен, – кивнул Михаил. Затем повернулся к брату: – Кстати, а что, в Оксфорде уже наступили каникулы? Я не ждал увидеть тебя так рано.

      Звякнула вилка, которую Александр положил на стол. «Вот, начинается», – с досадой подумала Амалия.

      – Я больше не буду там учиться, – холодно сообщил Александр.

      – Почему? Можно узнать причину?

      – Можно. Я повздорил с одним студентом и вызвал его на дуэль. А так как его отец лорд и важная шишка, он добился того, чтобы меня отчислили.

      – Я так и не понял, дуэль была или нет? – поинтересовался Михаил.

      – Была.

      – И что? Чем все закончилось?

      – Ничем. Я прострелил ему бедро, так что теперь этот наглец будет хромать до конца своих дней.

      Амалия поглядела на непреклонное лицо сына и подумала, что причиной ссоры вряд ли были разногласия по поводу какого-нибудь монолога Шекспира.

      – И правильно, – неожиданно одобрил Михаил. – Никогда не следует спускать обиду, когда можно за нее покарать.

      – Прекратите эти разговоры в моем доме, – приказала Амалия холодно, хотя внутри ее все кипело. – Вы оба невыносимы! А если бы ногу прострелили тебе, что тогда? А если бы все кончилось гораздо хуже и он тебя убил?

      – У него бы ничего не получилось, – уверенно ответил Александр. – Я стреляю лучше, чем он.

      – А если бы хорошо стрелял? Если бы ему повезло? Ведь бывает так, что везет даже тем, кто стреляет плохо.

      – Значит, ранил бы меня. Или убил.

      – Но, слава богу, никто никого не убил, – вмешалась Аделаида Станиславовна, которая видела, что ее дочь готова в сердцах наговорить много лишнего. – Дети, как вам десерт? Его, между прочим, готовила наша новая кухарка.

      Казимир тотчас же подхватил тему десерта, развил ее и направил беседу в правильное русло, то есть такое, когда уже никто никого не мог задеть.

      После обеда Михаил задержался, чтобы немного помузицировать на пианино для Ксении. Остальные разошлись по комнатам, и в столовой остались только Амалия и Александр.

      – Я вас не стесню? – спросил сын.

      – Ты же знаешь, что нет. А вообще, что ты собираешься теперь делать?

      Молодой человек вздохнул. По правде говоря, Александр принадлежал к таким людям, которые куда лучше представляют, чего они не хотят, чем то, чего, собственно, желают от жизни. Но юноша хорошо знал мать и чувствовал, что с ней можно говорить свободно.

      – Пока я об этом не думал. Но вполне могу учиться в Париже.

      – А ты хочешь? – проницательно спросила Амалия.

      Александр неуклюже повел плечами.

      – Не знаю. Я не представляю, для чего все это.

      – Что