Наследие. Лоис Буджолд

посадки, так что излишки скармливают козам и свиньям. Подростки обожают плескаться вокруг плотов, с которых идет сбор кидальников, – из ушей получаются замечательные снаряды, не особенно смертоносные… особенно если у тебя хорошая рогатка, – добавил Даг, голос которого неожиданно согрело воспоминание. Он помолчал и откашлялся. – Взрослые, конечно, не одобряют такое расточительство.

      – Ну, не все, – сказала Омба. – Некоторые еще не забыли собственные рогатки. Наверное, кому-нибудь следовало подарить твоей матери рогатку, когда она была девчонкой.

      – Теперь она в таком возрасте, когда люди не меняются.

      – Ты же изменился.

      Даг пожал плечами и только спросил:

      – Как поживают Ласточка и Черныш?

      Лицо Омбы просветлело.

      – Замечательно. Этот вороной будет прекрасным производителем, когда вырастет. Ты получишь за него хорошую цену. Или, если наконец решишь отправить своего Безмозглого собакам на корм, сможешь ездить на нем сам. Я его для тебя объезжу. Вы с ним в дозоре будете чудесно выглядеть.

      – М-м… Спасибо, но нет. Завтра или послезавтра – как только у меня появится время – я заберу их из табуна: Ласточку можно навьючить, а Черныш станет заводным конем. Отправлю их в Вест-Блу как свадебный подарок матери Фаун – я и так ужасно опоздал с этим.

      – Твоих лучших коней! – в растерянности воскликнула Омба.

      – Почему бы и нет? – лениво улыбнулся Даг. – Они отдали мне свою лучшую дочь.

      – Но я – единственная дочь, – возразила Фаун.

      – Так тогда и соперничать с тобой некому, – сказал Даг.

      Омба поймала свою косу и стала теребить кончик.

      – Отправить крестьянам! Что они смыслят в конях Стражей Озера? Что, если они вздумают пахать на Ласточке! Или охолостят Черныша? Или… – Омба сморщилась, явно представив себе еще худшую участь, которая ждет ее драгоценных коней в руках крестьян.

      – Моя семья хорошо заботится о своих конях, – чопорно сказала Фаун, – и обо всех своих животных вообще.

      – Они не поймут… – продолжала сокрушаться Омба.

      – Ну я-то пойму, – возразил Даг. – Увидимся за ужином. Кто сегодня готовит?

      – Камбия. Вы можете по дороге стащить кидальник-другой у коз, чтобы подкрепить силы.

      – Спасибо, но мы, по-моему, доживем до ужина. – Даг знаком поманил Фаун прочь. Она на прощание сделала Омбе книксен; та, покачав головой, только насмешливо помахала рукой. Однако женщина не проявила враждебности, напомнила себе Фаун.

      Когда они снова подошли к мосту, Даг придержал ворота, пропуская девушку с двумя лошадьми, навьюченными корзинами с кидальником. Девушка благодарно кивнула. Эти кидальники, заметила Фаун, были разломаны или покрыты пятнами, и, оглянувшись, она увидела, что девушка разбрасывает их по бокам дорожки; козы и свиньи сразу начали сбегаться к такому угощению.

      – Животные Стражей Озера тоже едят кидальники, да?

      – Кони, коровы и овцы не могут их есть, а вот свиньи и козы охотно хрупают. Собаки тоже.

      – Я что-то собак не заметила.