Невзгоды по наследству. Михаил Александрович Каюрин

у Тани адрес, стал бы переписываться, надеяться на взаимность. Но прошедшие три дня стали в его жизни переломными, сделали его совсем другим человеком. Мишка неожиданно стал взрослым, превратился в мужчину. Он узнал, какой бывает настоящая любовь женщины, и как её легко отличить от притворства, от желания любить.

      – Время покажет, – обронила Таня, загадочно улыбнувшись.

      – Да, время покажет, – поддакнул девушке Мишка и тоже расплылся в улыбке. В этот момент он был уверен, что заставить себя любить другого человека невозможно, и ни Таня Сидорова, ни он сам не могут быть исключением в этой простой истине.

      Время прощальной вечеринки истекло быстро. Мишка ушёл в свою комнату и переоделся в дорогу. Он облачился в старую телогрейку, на голову нацепил облезлую шапку-ушанку, ноги обул в старые кирзовые сапоги.

      – Я готов, – весело сказал он, появившись в дверях перед публикой. – Выходим все на улицу, идём на вокзал.

      Через полтора часа, издав длинный пронзительный свисток, электричка увезла Мишку Кацапова вместе с другими призывниками на областной сборный пункт.

      Глава 4

      Пять месяцев службы в военно-морской школе связи Черноморского флота пролетели, как один миг. Близились выпускные экзамены, после которых всех курсантов распределят по флотам.

      Михаил Кацапов мечтал попасть на Северный флот. Почему на северный – он и сам толком не мог объяснить. Возможно, манила суровая романтика службы в заполярье, возможно, взяло верх простое любопытство. На юге страны ему удалось побывать уже дважды, теперь захотелось увидеть северные широты. Хотя, если верить слухам, попасть на север не составляло никаких трудностей. Отличники и уроженцы южных регионов после окончания «учебки» предпочитали бороздить воды Чёрного и Средиземного морей. Затем отдавалось предпочтение Тихоокеанскому и Балтийскому флотам, а служба в заполярье стояла на последнем месте.

      Мишка в число отличников не метил, хотя специальность радиотелефониста засекречивающей аппаратуры связи освоил прекрасно, и по практической отработке нормативов мог дать фору многим отличникам. Стать отличником не позволил ершистый характер.

      С инструктором учебного взвода старшиной второй статьи Тарасенко отношения не сложились с первых дней. Тарасенко оказался хитрым, коварным и злопамятным человеком. Всего полгода назад он сам был курсантом в этой школе. После окончания учёбы командование предложило ему остаться в качестве инструктора, и услужливый хлопец из Закарпатья согласился без раздумья. Он спал и видел себя командиром. Пришив две узких жёлтых ленточки на погончик робы, он враз преобразился и принялся показывать свою власть на безропотных курсантах.

      Особое упоение Тарасенко испытывал на вечерней поверке, когда в помещении роты не оставалось никого из офицеров. Он свистел в дудку и объявлял построение. Курсанты, толкая друг друга в проходах между рядами трёхъярусных кроватей, пулей выскакивали на среднюю палубу и замирали в строю. Тарасенко, заложив руки за спину, медленно двигался вдоль строя. Ехидно ухмыляясь, он смотрел на подчинённых,