Как Сума меня венчала. Ростислав Кот

здравый смысл, если учитывать диапазоны скоростей и высот полёта, то что-то втихаря сбрасывать со звёздного корабля удобнее всего при заходе на посадку. Только на посадочной трассе он сравнительно медленно и относительно невысоко летит, и продолжается это достаточно долго. Ну, то есть, скорости околозвуковые, высота всего-то километров двадцать-тридцать, не больше, и на сброс есть несколько десятков минут.

      Звёздный корабль – это средоточие невероятной мощи, и в атмосфере планеты он может выполнить любой манёвр, да только энергию зазря тратить никому не хочется. Вот и идут корабли по траектории, наиболее выгодной с точки зрения баллистики и аэродинамики.

      А поскольку Космодром у нас расположен в средних широтах северного полушария, то к нему ведёт два пучка посадочных трасс – юго-западный и северо-западный. Подлетают к нам все, в основном, с юго-западного направления, со стороны океана. И все три юго-западные посадочные трассы как раз проходят через сам Кодд и ближайшие к нему участки побережья.

      Именно тут, у границы воды и суши, в глухомани, но поблизости от населённых районов, контрабандистам выгоднее всего проводить свои операции. А юго-западная трасса номер три, коридор которой проходит над восточными отрогами пустынных и пологих Наветренных гор и слегка захватывает кусок двухсоткилометрового пляжа под названием Ласковый берег, где народ тоже селится неохотно, так просто создана для тайных забросок инопланетного товара.

      Пучок северо-западных трасс проходит над совершенно не обжитыми районами континента, и наземные операции там крайне затруднены. К тому же, теми трассами редко кто пользуется. Не знаю почему, может, звёздная лоция так написана… Но, во всяком случае, что-то там устраивать – это самый верный способ привлечь к себе внимание, чего контрабандисты очень не любят…

      Из-за появления в комнате дежурной смены замечательной высокотехнологичной штуковины, так удачно дополнившей простую восьмигранную пирамидку информационного терминала Космодрома, которая была у нас уже давно и занимала своё место на отдельной тумбе у командирского стола, пришлось сделать перепланировку. Стулья, которые раньше стояли в несколько рядов, отодвинули к стенам. И теперь стало невозможно привычным образом дрыхнуть на дежурстве, как раньше – сложив руки на спинке стула предыдущего ряда и пристроив на них отяжелевшую голову. И потому Ста́ки, мой напарник, засыпая, развалился на этих стульях у стены, раскинув в стороны жилистые руки. Они торчали из коротких рукавов майки защитного цвета, точно отставной лейтенант пытался обнять весь мир. Голова его запрокинулась и вывернулась вбок. Конечно, ему было неудобно. Но чем я мог помочь бедняге? Стоя посреди комнаты, я мог лишь хмуро созерцать лепной рельеф мускулатуры его рук и шеи с острым выдающимся кадыком. Хорошо ещё не захрапел дружище Стаки, против правил уснув на дежурстве…

      Кра́сен был мужик постарше, и потому он поступил хитрее – сдвинул