Погребенные за мостом. Альбина Нури

бравадой, похоже, скрывалась обида на мать, которая «сплавляла» дочь за тридевять земель за ненадобностью.

      – В нашей группе десять человек. И, кажется, все, кроме нас, малышня.

      У Кати в ушах болтались длинные серьги-спиральки с кораллово-красными камушками. Солнечный луч упал на сережку, и камушек заискрился острыми алыми лучиками.

      Катя продолжала что-то говорить, но Вася перестала ее слышать, не в силах оторвать взгляда от кумачовых всполохов. Уши заложило, все звуки растаяли, на лицо словно набросили мягкое душное покрывало. «Началось!» – успела подумать Вася, а потом окружающий мир покачнулся и поплыл куда-то, и девушка перестала ощущать себя его частью, проваливаясь во что-то, что она сама называла «воронкой».

      Очутившись в этой «воронке», Вася обычно видела разные вещи. Одни были безопасными и даже полезными, другие пугали. Выбравшись из «воронки», Вася помнила не все, но и того, что удавалось вытащить оттуда, было достаточно для понимания: она бывает где-то, куда остальным людям путь заказан.

      Сегодня Катя увидела странную процессию. Мужчины и женщины в черных одеждах медленно шли куда-то в полном молчании. На головах у женщин были черные платки. Народу оказалось много, и никто не обращал внимания на Васю. Люди шли и шли, и она поняла, что ей тоже нужно с ними – узнать, куда они идут. Вася пристроилась в хвост колонны и пошла вслед за остальными, но не сделала и нескольких шагов, как идущая впереди женщина обернулась к ней и прошептала:

      – Быть беде, большой беде… Видишь: покойника через мост переносят! Боятся, что он может вернуться! Только это не поможет. Ничто уж не поможет.

      Лишь в этот миг Вася сообразила, что попала на похороны, и хотела спросить, кого хоронят, но не успела.

      Обычно все заканчивалось так же резко и быстро, как начиналось. Вот и на этот раз Вася обнаружила, что и женщина в черном, и вся процессия сгинули без следа. Она все так же стоит рядом с Катей, а та смотрит на нее с нескрываемым любопытством, как на забавную зверушку.

      – Эй, ты еще здесь? – Катя пощелкала пальцами перед носом Васи.

      – Покойника через мост переносят. Боятся, что он может вернуться! Только это не поможет. Ничто уж не поможет, – как попугай, повторила Вася услышанную только что фразу.

      И вот тогда Катя спросила, не чокнутая ли она.

      Вася решила не рассказывать маме про очередное видение: та всегда переживала, когда подобное случалось. К тому же та женщина возникала в Васиных видениях уже не в первый раз, и девушка не могла понять, что должно означать ее появление.

      Катина мать стояла рядом с мамой Васи. Похоже, у них с дочкой были совсем иные отношения. Броско и дорого одетая, слишком молодая, чтобы быть матерью семнадцатилетней дочери, эта ухоженная женщина, как и сама Катя, не смотрела на окна автобуса, а вместо этого улыбалась рассеянной улыбкой, уткнувшись в смартфон.

      Да, у нее же роман, вспомнила Вася, и на ум почему-то пришел Дима.

      Двигатель заурчал, автобус дернулся, двери с сухим шипением захлопнулись.

      – Ребята,