Сестра четырех. Евгений Водолазкин

(задумчиво допивает содержимое кружки). Удивительное дело: всё начало объясняться само собой. Хотя – нет, кое-что осталось необъясненным. Вот смотрите: сейчас во всём мире объявлено чрезвычайное положение. Закрыты школы, театры, магазины – всё, что способно закрываться. Мир остановился.

      ФУНГИ. Так ведь сейчас пандемия. Пан-де-ми-я. Одно слово чего стоит – как оркестр! Ваше здоровье!

      Чокаются и пьют.

      ПИСАТЕЛЬ. Есть слово «эпидемия». Когда эпидемия охватывает весь мир, ее называют пандемией. Это происходит время от времени.

      ФУНГИ (наливает). Ну, происходит, ну, время от времени, всё естественно – в чём здесь непо-нятка?

      ПИСАТЕЛЬ. А вот в чём: отчего мир остановился именно сейчас?

      ФУНГИ. Подождите. Для начала выпьем. (Пьют.) Отвечаю вопросом на вопрос: а почему моя жена вместо пиццы положила в коробку «Мать» Горького? (С шумом нюхает рукав пижамы.) Мать-перемать! В мире должны быть тайны.

      ПИСАТЕЛЬ. Получается, что даже вы не можете всё объяснить?

      ФУНГИ. Получается, так. Иначе было бы слишком скучно. Нет, честное слово, лучше уж я чего-нибудь не объясню, чем мы умрем от скуки. (Берется за бутылку.)

      ПИСАТЕЛЬ. Не много ли?

      ФУНГИ. Там осталось всего ничего. Жена говорит: то, что на дне, – это слёзы, нельзя их оставлять.

      Чокаются, пьют.

      ПИСАТЕЛЬ (занюхивая рукавом). Я не всё выпил. Там совсем не на дне было, хороших полбутылки. Какие же это слёзы?

      ФУНГИ. Горькие. Попробуйте – горькие или нет?

      ПИСАТЕЛЬ (пригубив). Пожалуй что горькие.

      ФУНГИ. Тогда за Горького! (Пьют оставшееся на дне.) Знаете, Писатель, ведь с этой заразой всё на самом деле ясно. Кто-то создавал боевой вирус, не закрутил банку – и вот, пожалуйста: результат.

      ПИСАТЕЛЬ. Возникает законный вопрос: кто создавал этот вирус? И кто не закрутил банку?

      ФУНГИ (приглушенным голосом). Пока понятно лишь одно: кто-то не закрутил. Может, в туалет вышел или, там, покурить. Банка опрокидывается сквозняком – дзынь! – и вот, пожалуйста, весь мир стоит на ушах. Послушайте! (Хлопает себя по лбу.) Как я до этого сразу не додумался? Банку закручивать – не собирались. (Лезет в рюкзак, достает вторую бутылку.)

      ПИСАТЕЛЬ. Но мы ведь уже допили слёзы! Новая бутылка, насколько я помню, не планировалась.

      ФУНГИ. Это форс-мажор. Дело государственного значения. (Разливает водку по кружкам.) Сейчас мы выпьем, и я скажу что-то очень важное. Под запись.

      Чокаются, пьют.

      ПИСАТЕЛЬ. У меня нет ни бумаги, ни ручки.

      ФУНГИ. А еще писатель! Тогда пишите на телефоне. Так вот. Неизвестный диверсант, гуляя по Великой китайской стене, подложил банку с вирусом под один из зубцов.

      Писатель включает мобильник и пишет.

      ПИСАТЕЛЬ. …под один из зубцов. Я не помню, есть ли на этой стене зубцы. На кремлевской есть, а на китайской – не помню.

      ФУНГИ. Я тоже не помню. Ладно, давайте по-другому. Пишите. Этот тип запек карасей в сметане, густо посыпал их вирусами из банки и, приклеив усы, отправился раздавать на площадь Тяньаньмэнь.

      ПИСАТЕЛЬ (пишет).