Снеговик. Ю Несбё

войск, он прочитал где-то, что Ясуда отрубил себе мизинец, впав в отчаяние во время отступления 1944 года в Бирме. Владельцем этой реликвии Хаген стал за год до того, как вернулся к своему первоначальному роду деятельности – в полицию – и возглавил отдел по борьбе с насилием. И поскольку с того времени утекло немало воды, теперь он довольно терпеливо выслушивал все, что докладывал ему старший инспектор о расследовании исчезновения людей.

      – В одном только Осло ежегодно пропадает шестьсот человек. Однако через несколько часов после того, как их заявят в розыск, ненайденными остается всего лишь горстка. Это известно, как и то, что, если поиски длятся больше двух дней, человека почти наверняка не найдут.

      Хаген задумчиво провел пальцем по своим знаменитым сходившимся над переносицей бровям. Ему надо было подготовить совещание по бюджету, которое пройдет в кабинете начальника Полицейского управления. Тема – принятое властями решение о снижении налоговых поступлений.

      – Большинство пропавших – клиенты психушек или старики, впавшие в маразм, – продолжал Харри. – Но встречаются также и относительно нормальные люди, которые срываются в Копенгаген или кончают с собой. Этих находят или в списках пассажиров, или по выпискам со счетов, когда они снимают деньги в банкомате; иногда их тела выбрасывает на берег.

      – Ну и к чему ты все это?.. – перебил Гуннар Хаген и взглянул на часы.

      – Вот к чему. – Харри вытащил желтую папку, которая с пластмассовым клацаньем приземлилась на комиссаров стол.

      Хаген подался вперед и стал листать подшитые бумаги.

      – Я обязательно ознакомлюсь, Харри, ведь ты у нас не из тех, кто строчит рапорты.

      – Это произведение Скарре, – уточнил Харри. – Но вывод мой, и его вы должны выслушать здесь и сейчас.

      – Пожалуйста, покороче.

      Харри сложил руки и опустил на них взгляд. Длинные ноги он вытянул вперед. Задержал дыхание. Сейчас он скажет то, что собирался, и назад пути не будет.

      – Слишком многие исчезли без следа.

      Правая половина Хагеновой бровищи поползла вверх.

      – Поясни.

      – Здесь данные о шестерых. Женщины от двадцати пяти до пятидесяти, пропавшие за период начиная с тысяча девятьсот девяносто пятого года. Этих женщин так и не нашли. Я тут побеседовал с ребятами из отдела розыска пропавших, и они со мной согласны: получается слишком много.

      – Слишком много по сравнению с чем?

      – С тем, что было раньше. С тем, что происходит в Дании и Швеции. И по сравнению с другими демографическими группами. Почти все эти женщины состояли в браке – официальном или гражданском.

      – Ну, нынче дамы пошли гораздо более самостоятельные, – усмехнулся Хаген. – Уезжают, рвут отношения, может, находят себе мужиков за границей. Так что твоя статистика малоубедительна.

      – В Швеции и Дании женщины также стали более самостоятельными. Но там всех пропавших рано или поздно находят.

      Хаген вздохнул:

      – Ну, раз эти