Снеговик. Ю Несбё

ведерко для картошки.

      – Нет, – произнес Олег и сделал шажок вперед. – Я схожу.

      Взял у Матиаса ведерко и вышел за дверь.

      – Что с ним? – спросил Матиас.

      – Он просто немного боится темноты, – вздохнула Ракель.

      – Это я понял, но почему он все-таки пошел туда?

      – Потому что Харри говорил, что нужно суметь победить страх. – Она покачала головой. – Когда Харри жил здесь, он всякий раз посылал в подвал Олега.

      Матиас наморщил лоб.

      – Харри вовсе не детский психолог, – грустно улыбнулась Ракель. – А Олег слушался только Харри, не меня. С другой стороны, в подвале же нет никаких чудовищ.

      Матиас повернул рукоятку под конфоркой и тихо сказал:

      – А вот в этом мы не можем быть уверены.

      – Ты? – улыбнулась Ракель. – Ты тоже боялся темноты?

      – Прошедшее время здесь не вполне уместно, – криво усмехнулся Матиас.

      Да, он ей нравится. Он лучше Харри. И жить с ним лучше. Он ей нравится, нравится.

      Харри остановил автомобиль возле дома Беккеров. Посидел немного в машине, глядя на желтый свет, льющийся из окон во двор. Снеговик уменьшился до размеров карлика. Но его тень все еще лежала меж деревьев, дотягиваясь до самого забора.

      Харри вышел из машины. Дверца скрипнула, и от этого лицо его скривилось. Он понимал, что поздно, что надо было бы позвонить, что двор – такая же частная собственность, как и сам дом… Однако твердое желание побеседовать с профессором Беккером, а также необходимые для такой беседы запасы терпения созрели у него именно сейчас.

      Промокшая почва слегка пружинила под ногами. Он присел на корточки. Свет отражался в снеговике, как будто тот был сделан из матового стекла. Днем он подтаял, из снега образовались крошечные кристаллики, а теперь, когда температура упала, влага конденсировалась и застыла кристаллами покрупнее. В результате чистый, белый и легкий снег, из которого вчера скатали снеговика, сегодня сделался сероватым, крупнозернистым, слежавшимся.

      Харри поднял правую руку. Сжал кулак. И ударил.

      Голова снеговика слетела с плеч и упала на бурый газон.

      Харри ударил еще раз, теперь сверху вниз, пальцы напряглись, скрючились, как звериные когти, пронизали снег и наконец ухватили то, что он искал.

      Он выдернул руку обратно и триумфальным жестом протянул находку снеговику – так Брюс Ли держит перед поверженным врагом вырванное у него сердце.

      Это был красно-черный телефон «Нокия». Его кнопки все еще светились. Но победное чувство в душе Харри уже погасло. Он понимал, что это вовсе не прорыв в следствии, а просто антракт в кукольном спектакле, где действующих лиц дергают за невидимые ниточки. Слишком легко все получилось. Телефон им просто-напросто подбросили.

      Харри дошел до входной двери и позвонил. Открыл ему Филип Беккер. Волосы взъерошены, галстук съехал на сторону, глазами хлопает, будто только что проснулся.

      Филип вопросительно посмотрел на Харри, заметил в его руке телефон и быстро кивнул:

      – У Бирты