Mемento Mori. Кутузова Елена

палисаднички за свежеокрашенными заборчиками словно участвуют в какой-то выставке.

      Кивнув на прощание молчаливому водителю, Крис выдвинул ручку чемодана и покатил его по аккуратному тротуару, такому чистому, словно его шампунем вымыли.

      Да наверное, так и было – порядок в Вересковой Пустоши был идеальным.

      Идеальные газоны, идеальные дома, идеально подстриженные деревья. Хоть сейчас на обложку слащаво-модного журнала.

      Крису захотелось закричать, швырнуть камень, сломать что-нибудь, слишком уж невыносим был этот картинный порядок. В другом месте, может быть, он так бы и поступил, но не здесь.

      Вересковая Пустошь нарушителей спокойствия не прощала.

      Поэтому Крис неторопливо шел по еще влажному после мытья тротуару, слушая, как ссорятся вездесущие воробьи, да ловил свое отражение в зеркально-чистых витринах магазинов: высокий и худой мужчина с серым чемоданом.

      Точно такое же отражение он видел в прошлый свой приезд, и в позапрошлый. Даже блики на стеклах, казалось, были те же самые. Менялось только одно: время года. В последний раз Крис шел по тщательно вычищенной тропинке, а во дворах домов стояли снеговики. Друг от друга их отличал только цвет водруженных вместо шапок ведер, потому что даже носы-морковки были одинаковыми.

      На перекрестке Крис задержался, решая, куда идти: сразу домой, или сначала заглянуть в кафе. Анна и Марко наверняка еще там – к своей временной работе сновидица относилась серьезно, а Марко так и вовсе погрузился в неё с головой. Но после многочасовой дороги хотелось переодеться в домашнее и упасть в кресло перед телевизором, или поиграть в компьютер – в общем, отдохнуть, а не производить на местных жителей «хорошее впечатление», чинно сидя за столиком. Да и с Анной хотелось поговорить свободно, без оглядки на посторонних.

      Из раздумий вывел аромат кофе и свежей выпечки, долетевший из приоткрытой двери ближайшей кофейни. Захотелось сесть за столик, выпить чашечку крепкого латте, вонзить зубы в политый шоколадом горячий пончик… В желудке заурчало, и Крис решительно взбежал по ступенькам к двери со стеклянными вставками. Но так её и не открыл.

      Потоптавшись на крыльце пару минут, Крис вернулся на перекресток, ругая себя за неосторожность – за время учебы он почти забыл, что есть в Вересковой Пустоши можно только то, что приготовлено в «Рябиновой грозди».

      Светофор мигнул зеленым, приглашая перейти дорогу. Автомобили послушно притормозили перед «зеброй». Крис не торопился – он помнил, на что способна Пустошь, поэтому сначала огляделся, и только потом шагнул на проезжую часть.

      Ничего не произошло. Не вылетела из-за поворота машина с отказавшими тормозами, и разряд тока от неисправного фонарного столба не торопился найти жертву. Но Крис расслабился, только когда вернулся на тротуар.

      Здесь тоже можно было нарваться на неприятности, но жить так, словно идешь по минному полю, Крис устал. Он мечтал никогда не возвращаться в это место. Хотел выучиться, купить крохотную квартирку – на дом или хорошее жилье не хватало денег, устроиться на работу…

      Но Анна наотрез отказалась уезжать из Вересковой Пустоши, а оставить сновидицу Крис не мог. И не потому, что был ей обязан по гроб жизни. Он просто боялся. Боялся, что призраки вернутся, и некому будет защитить, помочь, заслонить.

      Анна была его таблеткой от страха. Его пропуском в нормальную жизнь. Признаться в этом себе было неимоверно сложно, особенно смириться с собственной трусостью. Но Орден научил смотреть правде в лицо.

      Увидев сияющие окна кафе – идеально чистые, без единого потека или пятнышка – Крис занервничал. А заметив аккуратную ограду вокруг молодого деревца рябины, запаниковал: а вдруг Анну нашли, или она не выдержала и стала такой же идеально-безликой, как и все вокруг? Что делать, если исчезнет единственная защита?

      И, прежде чем войти, он долго всматривался внутрь кафе, стараясь разглядеть хоть что-то сквозь ажурные занавески.

      Это оказалось несложно: солнце заливало все вокруг слепящим светом, и тонкая вязь кружев не стала помехой. Сквозь неё были видны сидящие за столиками люди. Марко, колдующий у плиты и разносящая заказы Анна. Вот она вернулась за стойку, что-то сказала, Марко ответил… И брошенная в стену тарелка разлетелась белыми брызгами.

      Крис усмехнулся: ничего не изменилось. Анна не боялась быть собой. Ей по-прежнему было наплевать, что о ней подумают остальные. Даже стала чуть экспрессивной, давая волю эмоциям.

      И Марко все такой же… послушный. Молча сходил за веником, молча смел осколки. Выпрямляясь, мазнул взглядом по окну и что-то сказал.

      Анна тут же обернулась и заулыбалась, замахала руками, требуя не задерживаться.

      Крис вздохнул, чувствуя, как исчезает напряжение последних часов и открыл двери, вдыхая невообразимую смесь ароматов. Таких сильных и вкусных, что живот требовательно заурчал.

      Анна выскочила навстречу. Раскрасневшаяся, в белой блузке и длинном черном фартуке, счастливая. Куда делись синяки вокруг глаз, страшная худоба и нервные движения? Анна изменилась. Из безэмоционального,