Загадочная Русь: от Рюрика до Путина. Владимир Алексеевич Колганов

дать более или менее логичные ответы, но вряд ли они будут выглядеть убедительно. Поэтому отложим это занятие до следующих глав, когда появятся новые аргументы. Единственное, что можно сказать уже сейчас – ладожская версия трещит по швам.

      Глава 7. Поход на Константинополь в 860 году

      Как принято при описании событий IX века, для начала обратимся к «Повести временных лет» (перевод Д.С. Лихачёва):

      «В год 6370 (862). <…> И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде. <…> И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город… Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде. <…>

      В год 6374 (866). Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14-й год царствования Михаила <…> множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. <…> Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой».

      В первой главе было показано, что автор ПВЛ использовал ошибочную датировку событий IX века – из византийских источников известно, что нападение «росов» на Константинополь произошло в 860 году. Сведения об этом нападении содержатся в двух проповедях патриарха Фотия и в его «Окружном послании» восточным митрополитам в 867 году. Вот отрывок из первой гомилии «На нашествие росов»:

      «Откуда обрушилась на нас эта страшная гроза гиперборейская? Что за сгустившиеся тучи горестей, каких осуждений суровые скрежетания исторгли на нас эту невыносимую молнию? Откуда низвергся этот нахлынувший сплошной варварский град? <…> Из-за этого шум брани на земле нашей и великое разрушение; из-за этого Господь открыл хранилище Своё и взял сосуды гнева Своего, из-за этого выполз народ с севера, словно устремляясь на другой Иерусалим, и народ поднялся от краев земли, держа лук и копье; он жесток и немилосерд; голос их шумит, как море. Мы услышали весть о них – точнее, увидели воочию скопище их. <…> Этот скифский народ, жестокий и варварский, выползя из самых предвратий города, будто полевой зверь объел окрестности его».

      Фотий продолжает рассказ во второй гомилии «На нашествие росов»:

      «Ведь вовсе не похоже оно на другие набеги варваров, но неожиданность нападения и невероятность стремительности, бесчеловечность рода варваров, жестокость нравов и дикость помыслов показывает, что удар нанесен с небес, словно гром и молния. <…> Народ незаметный, народ, не бравшийся в расчет, народ, причисляемый к рабам, безвестный – но получивший имя от похода на нас, неприметный – но ставший значительным, низменный и беспомощный – но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость [в качестве] оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника,