Идеальность. Александр Матюхин

времена.

      Вторая капсула «Ревинола», когда же ты начнёшь действовать, мать твою?

      Звонила Вика. Сестра не слишком часто радовала Леру звонками в последнее время.

      − Привет еще раз, − сказала в трубке Вика. – Я тут подумала хорошенько. Действительно. Ната никогда не говорила про болезнь Дениса. И от него я тоже не слышала. Странно это всё. А почему ты спрашивала?

      − Ты о чем? – пробормотала Лера. Мысли снова вспорхнули, как испуганные воробьи с куста.

      − Об аневризме. Ты спросила – откуда я знала, что он болен. Я попыталась вспомнить, ну и… Не вспомнила. Где-то в разговоре, наверное, упоминалось.

      − Когда я спрашивала?

      − Час назад. Лерчик, с тобой всё хорошо?

      − Заработалась просто. И ещё похороны эти, вышибли из колеи. Так печально… Молодой еще совсем был. Я два дня хожу, думаю… Не знаю, почему.

      − Мы все в шоке, − вздохнула в трубке Вика. – Такая счастливая пара, и тут вдруг – бац! Хочу заехать к Нате завтра после работы. Выпьем, пообщаемся по-сестрински. Ты с нами?

      − Я всего лишь средняя. – Вспомнила Лера шутку из детства.

      Вика неопределенно хмыкнула.

      − Смешно. – сказала она. – Но ты подумай, если что. Родственная связь – самая крепкая. Вместе переживать беды легче.

      Едва она положила трубку, Лера открыла меню вызовов. Мысли уже не просто порхали, а бились изнутри о стенки черепа. Сердце заколотилось. Подступила тошнота. Всё, как положено во время панической атаки.

      Час назад она звонила Вике. А потом – Нате. Звонок длился почти четыре минуты.

      Черные дыры сожрали воспоминания.

      Что это был за звонок и о чём они разговаривали?

      Лера села на край кровати, вертя в руках телефон. Потом набрала Пашку. Кусала губы, не замечая. Тошнота не отступала.

      − Рад тебя слышать, − сказал Пашка. На заднем плане играла какая-то гитарная мелодия.

      − Мне нужно, чтобы ты приехал. Срочно. У меня, кажется, снова «приход».

      − Серьезный?

      − Пока не знаю. Но, кажется, я уже наломала дров… И захвати что-нибудь крепкое. Виски, водку, что угодно.

      − Хрен тебе, сестрица, − ответил Пашка. – Держись. Скоро буду.

      Лера положила трубку и рысью бросилась к туалету. Желудок выплеснул кофе, капсулу «Ревинола» и зеленоватую едкую желчь, полившуюся из носа. Глаза наполнились слезами. Лера села возле унитаза, растирая ладонями сопли.

      Затылок продолжал болеть.

      Глава четвертая.

      Пашка развалился на заднем сиденье такси и бегло редактировал видео.

      Время поджимало, такси стояло в пробке, курить было нельзя – все эти мелкие неприятности походили на липкие щупальца осьминога, присосавшиеся к сознанию. Мысли сделались вязкими. От таких мыслей Пашка обычно избавлялся алкоголем, но сейчас даже выпить было нельзя.

      А всё потому, что именно сегодня требовалась ясность сознания. Ради Леры.

      Они уже много лет вытаскивали друг друга с того света. Две соломинки – из одного, мать его, веника. Лера со своими «приходами», и Пашка с навязчивой