Тайна древней рукописи. Эрика Орлофф

между сороками пятью пролетами и оборванным кабелем, я все-таки отдам предпочтение лифту.

      Где-то на двадцать пятом этаже я остановилась, пытаясь не сбить дыхание.

      – Я… я, – задыхаясь, проговорила я, – я не смогу говорить, когда мы доберемся до квартиры.

      – Я возьму это на себя.

      Удивительно, но он даже не запыхался. Посмотрев на мой весьма печальный вид, он только пожал плечами:

      – Я все время так хожу.

      В конце концов вся взмокшая, ловя воздух ртом, почти не чувствуя ног, я вскарабкалась на последний этаж. Если бы Август не был таким классным, я бы убила его на месте.

      Он терпеливо ждал, пока я приду в себя. Мы прошли через пустой облицованный мрамором холл. На этаже было только две квартиры. Апартаменты Джеймса значились под табличкой 45А. Август постучал, и дверь нам открыл дворецкий – по крайней мере, я так решила – в безукоризненно чистой и выглаженной униформе. Это был пожилой господин, и пока он вел нас в гостиную, я прошептала Августу:

      – Он так похож на бэтменовского Альфреда.

      Квартира по своим размерам была больше даже клуба для боулинга. Все окна – каждое в пол – выходили на Центральный парк. Яркий солнечный свет заливал все пространство.

      Но убранство апартаментов выглядело достаточно мрачно. Многочисленные бронзовые скульптуры вырывались из пола, словно инопланетные существа из фильмов ужасов, выбирающиеся из тел своих жертв. Мебели в гостиной было немного: посередине стоял белый диван и такое же кресло. Температура была бы комфортной для белых медведей, но, учитывая мой весьма непростой путь сюда, я была этому очень даже рада.

      Джеймс Роуз вошел из другой двери. Видимо, где-то в глубине души я уже успела составить представление о человеке, который мог бы владеть такой квартирой. И в моем воображении это был Брюс Уэйн.

      Вместо этого мы получили пингвина. Невысокого коренастого мужчину с птичьими чертами лица.

      – Привет! – сказал он. Мы подумали, он обращается к нам, но потом заметили у него в ухе гарнитуру. Очевидно, полностью завладеть его вниманием нам не светило. Он едва удостоил нас взглядом.

      – Господин Роуз, – начал Август, – в данный момент эксперты аукционного дома оценивают стоимость вашей коллекции. Надо заметить, она весьма впечатляющая. И мы подумали, может, ваш отец оставил какую-либо информацию о средневековой рукописи? Той, что с плотными страницами, о Часослове?

      – Подожди немного, – сказал он в гарнитуру. – Я ничего не знаю об этой книге. По правде говоря, о коллекции я тоже ничего не знаю. Как и мой отец.

      Я чуть покачала головой.

      – Но он же…

      Джеймс поднял руку, прерывая меня.

      – Нет, на самом деле коллекцией занималась моя мать. Это было ее увлечением. Когда они развелись, при разделе имущества коллекция досталась отцу. Так что о книгах я ничего не знаю, я собираю скульптуры двадцатого века. Занимаюсь семейным бизнесом. И меня в данный момент интересует только прибыль от продажи коллекции. Так что ничем не могу вам помочь.

      – А мы можем поговорить с вашей матушкой?

      – Конечно,