Укрощенная горцем. Пола Куин

Ее страсть, даже в ненависти к нему, воспламеняла кровь, как искра – сухой хворост. Мейри дразнила его и заставляла снова вступить в бой за то, что когда-то принадлежало ему безраздельно. Но только дураки продолжают махать кулаками после драки. А он уже не дурак.

      – Я имел в виду королевство. – Коннор видел, как Мейри нахмурила брови, как потемнели ее глаза. Неужели она старается скрыть разочарование? Ее чувства всегда было трудно прочесть. Мейри умела скрывать их за алебастровой чистотой лица, за этим особым изгибом губ, который заставлял мужчину забыть обо всем на свете. Именно так она сейчас и улыбнулась.

      – Ах да, королевство! – Мейри отвела взгляд и снова заспешила по коридору. – Должно быть, ты разочарован, что на троне снова король-католик?

      – Эти слова тебе следует обратить не ко мне, а к твоему кавалеру, лорду Оксфорду. Или теперь тебе нет до этого дела?

      – До чего – до этого?

      Коннор пропустил мимо ушей ее язвительный тон, вместе с Мейри свернул за угол и продолжал идти рядом с ней.

      – Но ты ведь знаешь, что он протестант, и тем не менее жалуешь его своим обществом. И нередко. Улыбаешься ему так, как будто действительно считаешь его претендентом на свою руку.

      Мейри снова резко остановилась и обернулась к нему.

      – А тебе какое до этого дело? Да кто ты такой, Коннор Грант? – Коннор хотел было ответить, но Мейри не позволила: – Не думаешь, что тебе поздно волноваться из-за мужчин в моей жизни?

      Мейри права. Коннор всегда нервничал из-за ее ухажеров. Всегда со страхом принимался читать письма Тристана и всегда испытывал облегчение от того, что Мейри еще не вышла замуж.

      – Не думаю. В любом случае ты пока девица, за которой нужен присмотр.

      Мейри стиснула зубы. Ее глаза впились в него, как два кинжала. Любой мужчина дрогнул бы под этим взглядом, но только не Коннор. Он жаждал битвы. Мейри – сильная духом, необъезженная кобылица, которая не позволит укротить себя ни одному мужчине. За это Коннор и любил ее больше всего.

      – Мне не нужна опека, капитан. Я сама справлюсь со всем, что мне выпадет. Твоя мать научила меня держать клинок, а ты сам учил не опускать щит.

      Коннор собирался последовать за ней дальше, но Мейри сунула руку в разрез юбки. Коннор увидел полоску бедра и блеск кинжала.

      – Оставь меня, – угрожающим тоном произнесла Мейри и направила острие ему в шею.

      Коннор сделал шаг назад, испытывая гордость, что не разоружил ее и не заключил в объятия, а потом долго смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась за следующим поворотом.

      Мейри оглянулась. Коннор исчез из виду. Она прислонилась к стене и перевела дух. Ни один человек не бесил ее так, как он. Он всю жизнь был самонадеянным. В двенадцать лет хвастался, будто происходит не от одного воина, а сразу от двух, и, значит, он в два раза более сильный и ловкий. Однако на сей раз Коннор зашел слишком далеко. Как он смеет расспрашивать ее о лорде Оксфорде и оскорблять, навязывая свою опеку? Пусть его лицо преследовало ее во сне! Пусть он стал старше, выше и шире в плечах! Какое это имеет значение, если