Ее женская власть. Вики Дрейлинг

ветер трепал его волосы и обжигал лицо. Эшдаун-Хаус, стоящий на берегу Темзы, с его островерхими башенками выглядел в наступающих сумерках весьма солидно.

      Обычно для Хоука эти обязательные еженедельные визиты были сущей мукой. После того как его старинный друг женился прошлым летом, мать и сестры требовали, чтобы он побыстрее нашел невесту. Однако Хоук уже привык к тому, что они не скрывали разочарования его поведением, но он привык к своей роли повесы и шалопая и не обращал на это внимания.

      Сегодня, однако, он радовался, предвкушая встречу с теперь уже женатым другом, Тристаном Гейтвиком, герцогом Шелбурном. Войдя вслед за дворецким Джонсом в дом, он снял перчатки и пальто.

      – Шелбурн с сестрой уже здесь?

      – Герцог и леди Джулиана приехали два часа назад, – ответил Джонс.

      – Отлично! – Хоук не мог дождаться, когда расскажет приятелю о своей последней проделке. Накануне вечером он встретил танцовщиц Нэнси и Нелл, которые сделали ему непристойное предложение. Не показывая своего восторга, Хоук сказал, что подумает, но сразу решил, что примет его: две по цене одной.

      Аккуратный Джонс с неодобрением посмотрел на волосы Хоука:

      – Простите, милорд, вы не хотите привести в порядок прическу?

      – Вы что-то сказали? – Хоук притворился рассеянным, внимательно разглядывая растрепанные локоны в зеркало, висевшее над столом в прихожей. – Прекрасно, – заметил он. – Растрепанные волосы – последний крик моды.

      – Ну, раз вы так считаете, милорд…

      – Наверняка все уже ждут меня, – Хоук отвернулся от зеркала, – в Золотой гостиной?

      – Да, милорд. Ваша матушка уже несколько раз спрашивала о вас.

      Хоук заглянул в большой холл и усмехнулся, увидев огромную статую возле лестницы:

      – Моя мать стала проявлять интерес к обнаженной натуре? С каких это пор?

      Обычно невозмутимый, Джонс издал какой-то приглушенный звук, но тут же кашлянул, прочищая горло.

      – Статую Аполлона доставили вчера.

      – Вместе с лирой и змеей, как я вижу.

      – Ну что же, приглашаю его в нашу семью. – Хоук, стуча ботинками по мраморному полу, направился к консольной лестнице. Мастерство архитектора создавало иллюзию, будто каменные ступени висят в воздухе. Прежде чем подняться, он остановился и еще раз посмотрел на крошечные гениталии Аполлона. – Бедный бастард.

      Сверху послышались шаги. Хоук поднял глаза и увидел Тристана, спускавшегося по покрытой ковром лестнице.

      – Соревнуешься в размерах? – пошутил он.

      – Вот дьявол! – усмехнулся Хоук. – И это говорит женатый мужчина?

      – Я увидел твою пролетку из окна. – Тристан вошел и хлопнул приятеля по плечу. – Выглядишь, будто только что из постели.

      – Как герцогиня?

      На мгновение лицо Тристана приняло озабоченное выражение.

      – Доктор говорит, что все идет нормально. До родов осталось два месяца. – Он порывисто вздохнул. – Я хотел сына, но теперь молюсь лишь о том, чтобы все закончилось благополучно.

      Хоук молча кивнул.

      – Когда-нибудь придет твоя очередь, и уже я буду успокаивать тебя.

      Этот день никогда не придет.

      – Бросить холостяцкую жизнь? Никогда, – сказал Хоук.

      – Я напомню тебе об этом, – улыбнулся Тристан, – на твоей свадьбе.

      Хоук решил сменить тему.

      – Твоя сестра в порядке? – Его мать собиралась в этом сезоне патронировать леди Джулиану, пока вдовствующая герцогиня остается в деревне со своей беременной невесткой.

      – Джулиана с нетерпением ждет начало этого сезона. Но возникла проблема: полчаса назад пришло письмо из Бата, что у твоей бабушки снова приступ тахикардии.

      Хоук замычал. Его бабушка давно славилась своими приступами тахикардии. Они возникали в самое неподходящее время, и она подробно описывала их каждому, кто по несчастью оказался рядом.

      – Пока мы здесь говорим, твоя мать и сестры обсуждают, кому следует отправиться в Бат, – сказал Тристан.

      – Не беспокойся, старина. Мы решим эту проблему. – Без сомнения, сестры уже готовы мчаться в Бат, как они это всегда делали, когда бабушка сообщала о своем любимом недуге. Обычно и мать отправлялась с ними, но она взяла обязательство покровительствовать Джулиане.

      С лестничной площадки донесся раздраженный голос:

      – Марк, что ты там канителишься? Мама же ждет.

      Взглянув вверх, Хоук увидел свою старшую сестру Пейшенс, которая подзывала его пальцем, словно непослушного ребенка. Бедная Пейшенс никогда не соответствовала своему имени[1], о чем он знал с самого детства. Ему всегда нравилось злить ее, и сейчас он не мог отказать себе в этом удовольствии.

      – Дорогая сестричка, я не ожидал, что ты так хочешь пообщаться со мной. Это согревает мое сердце.

      – Бабушка заболела! – воскликнула она. – И мама очень

1

От patience (англ.) – терпение. – Здесь и далее примеч. пер.