Между ударами сердца. Кирилл Казанцев

залезу? – оживилась Юля.

      – Не-а. Никогда в жизни. Девчонки не умеют лазить.

      – А это мы сейчас посмотрим.

      Девушка положила раскрытую книгу на скамейку. Подошла к турнику и попыталась достать упрямца, подпрыгнув. Но тот тут же поджал ноги.

      – Неумейка! – крикнул он. – Неумейка и трусиха.

      – Ах, ты, зверюшка ругачая. Я тебе сейчас покажу.

      Юля легко «заводилась». Она стала взбираться на турник, ловко подтянулась, вскарабкалась на верхотуру, села на перекладине. Ветер трепал просторную шелковую юбку, которую молодой верхолазке приходилось сжимать между коленей.

      – А ты, Данила, говорил, что не сумею забраться. Зауважал теперь?

      – Зауважал, но слезать не буду.

      – Тогда и я с тобой буду здесь сидеть. Хоть до скончания света.

      Рядом с детской площадкой пролегала дорожка, ведущая к ближайшему универсаму и автобусной остановке. Редкие прохожие с улыбкой смотрели на странную парочку. Крепкая еще пенсионерка не выдержала:

      – Мамаша сумасшедшая, – обратилась она к Юле. – Нарожают в шестнадцать, а ответственности никакой. Тебе еще самой в куклы играть надо.

      – Я не мамаша, а тетя ему.

      – И что это меняет? – пожала плечами пенсионерка.

      Данила улыбался нагло, с вызовом, но гадостей незнакомой старушке говорить не стал.

      – Тьфу на вас, – проговорила пенсионерка. – Делайте, что хотите. А если кто из вас свалится и ногу сломает, не говорите потом, что вас не предупреждали, – и она торопливо пошла к универсаму.

      – Вот видишь, Данила, – сказал Юля. – На нас уже люди внимание обращают.

      – Это на тебя обращают. На меня никто не смотрел. А ты, как курица на насесте, устроилась.

      – Это я – курица? – возмутилась молодая особа. – Тогда ты – цыпленок!

      – Никакой я не цыпленок!

      Неизвестно, сколько бы еще просидели на верху турника тетя, не успевшая толком расстаться с детством, и ее неугомонный племянник, но рядом с детской площадкой, взвизгнув тормозами, остановились темно-фиолетовые «Жигули» с тонированными стеклами. Юля настороженно поглядела на машину. Открылась дверца, из-за руля выбрался широкоплечий гигант, который, казалось, стесняется своего роста, а потому и сутулится. Гигант неодобрительно посмотрел на сидевших на турнике.

      – Однако, – произнес он с осуждением. – Детство в заднице заиграло? А ну, быстро домой.

      – Илья, ну, что ты такое говоришь? – обиделась девушка. – Мы просто с Данилой играем.

      – Нашли себе игры. Домой, я сказал. Вон, дождь надвигается, – гигант неопределенно показал рукой на небо, задрал голову. – И громыхает уже.

      Как раз раздался раскат грома. Юля легко и без страха спрыгнула в подставленные руки гиганта, тот слегка приобнял ее и поставил на землю.

      – А ты сам спускайся. Ты же мальчишка. Чего дожидаешься? – бросил он Даниле.

      Мальчик спорить не стал. Чувствовалось, что гигант для него – авторитет. Причем авторитет непререкаемый.