Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия. Сборник

невыносимы стали муки,

      А средство исцеления от них

      Лишь крайне редко можно доставать.

      Тюремщик снял с него чистую одежду и, надев на него все грязное, повел к визирю. Нур-Эд-Дин взглянул на него и увидал, что он стоит перед врагом, постоянно желавшим погубить его. Узнав его, он заплакал и сказал ему:

      – Разве ты обеспечен от несчастья? Разве не помнишь слова поэта:

      Они здесь, злоупотребляя властью,

      С жестокостью нещадной управляли,

      И сделалась та власть такою скоро,

      Как будто никогда и не бывала.

      – О визирь! знай, что Господь, да прославится имя Его, может сделать с тобою все, что Ему будет угодно.

      – Не думаешь ли ты, Али, – возразил визирь, – испугать меня этими словами? Вот я сейчас, несмотря на всех жителей Эль-Башраха, отрублю тебе голову и не посмотрю на твой совет; я скорее поступлю, как говорит вот этот поэт:

      Судьба, ты предоставь свободу действий

      И с радостным умом переноси

      Державной судьбы определения.

      Но как тоже хороши слова другого поэта:

      Тот, кто по смерти недруга живет

      Хотя бы день единый, достигает

      Предела всех души своей желаний.

      Визирь приказал пажам посадить Нур-Эд-Дина на мула, но они с горя, что им приходится повиноваться, сказали несчастному:

      – Позволь нам побить его каменьями и разорвать на куски, хотя за это нам придется поплатиться жизнью.

      – Не делайте этого, – отвечал Али, – разве вы не знаете, что говорит поэт:

      Назначенный мне срок есть неизбежный

      Мой жребий, и как только дни его

      Окончатся, я должен умереть.

      И если б львы меня стащили в лес,

      То не могли б они покончить с ним,

      Затем, что от назначенного срока

      Теперь не остается ничего.

      Они пошли перед несчастным Нур-Эд-Дином, выкрикивая:

      – Вот награда тому, кто подделывает письмо халифа к султану!

      Они торжественно провели его по улицам Эль-Башраха и поставили под окнами дворца на кровавом месте[162], где подошел к нему палач и сказал:

      – Я раб и должен повиноваться, и если ты имеешь какое-нибудь желание, то скажи мне, я исполню его, так как тебе остается жить до тех пор, пока султан не выглянет в окно.

      После этого Нур-Эд-Дин посмотрел направо и налево и продекламировал следующее:

      О, есть ли между вами друг, который,

      Исполнен состраданья, мне поможет?

      Я заклинаю вас Аллахом всех

      На мой вопрос ответить! Жизнь уходит,

      А смерть близка!

      Здесь есть ли кто-нибудь,

      Кто пожалеет бедного меня,

      Чтоб получить награду от меня,

      Упадок духа моего понять

      И облегчить мой страх глотком воды,

      Который уменьшит мои страданья.

      Народ плакал, а палач принес ему воды и подал, но визирь встал со своего места и, выбив из его рук куллех

162

«Кровавым» местом называлось лобное место, на котором совершалась казнь, так как кровь оставалась тут же и впитывалась в землю.