Алая нить. Лариса Райт

а я подхватила. Ты еще удивился:

      – В Австрии любят Бернса?

      – Не меньше, чем в Италии.

      Бернса я любила всегда и люблю. Ты попал в точку. Я декламировала при каждом удобном случае, сыпала цитатами. Иногда ты даже опережал меня:

      – Родители, богатые – это кто? – важно вопрошает Анита.

      – «Кто честным кормится трудом, того зову я знатью»[31], – говоришь ты и смеешься, а я остаюсь стоять с открытым ртом. Именно это я и хотела сказать.

      – Папа, кем ты работаешь? – звучит очередной вопрос.

      – «Был честный фермер мой отец, он не имел достатка…»

      Празднуем мой день рождения, поднимаем бокалы.

      – «Мы пьем за старую любовь, за дружбу прежних дней», – лихо декламируешь ты мой неизменный тост.

      Мы в гостях у моей мамы. Дети спят и строгая фрау Агнесса тоже. Мы пробираемся к калитке и выскальзываем из сада на усыпанное звездами поле. Зеленая трава чернеет под босыми ногами, я набираю в грудь воздух, но ты тут, как тут:

      …Так хорошо идти-брести

      По скошенному лугу

      И встретить месяц на пути,

      Тесней прильнув друг к другу…

      Я счастливо улыбаюсь, прижимаюсь к тебе и целую небритую щеку. Конечно, за пятнадцать лет все это могло и наскучить. А мои картины? Как ты смеялся, когда я впервые разрезала две одинаковые открытки с цветами на тонкие полоски.

      – Это что, оригами?

      – Буду украшать стены.

      – Открытками? – ты прямо скрючился от смеха.

      Зато потом, когда увидел готовую большую картину, побежал за рамочкой и повесил мое творение на самом видном месте. Помнишь, как ты хвастал моим увлечением друзьям и с восторгом говорил, что не придется тратиться на покупку постеров с импрессионистами? И что теперь? Открытками увешаны все комнаты. А как ты отреагировал на две последние? Оторвал взгляд от экрана, бегло взглянул и сказал:

      – Ага. Молодец. Здорово.

      А ведь это был твой любимый Дега. И что? «Танцовщицы» перекочевали в кладовку, а «Гладильщиц» я подарила маме. Она сказала, что ей будет веселее утюжить белье в такой компании, и картина перекочевала к ней. А ты? Ты этого не заметил.

      Чем же еще я могла удивить тебя, мой дорогой? Почитать вместо «Справочника по современной хирургии» глянцевые журналы и прислушаться к их модным советам? «Смени имидж», «поменяй стиль», «сделай стрижку», «подретушируй форму губ, глаз, бровей, мозгов…». Это мы уже проходили. Помнишь, после рождения Анитки на меня навалилась депрессия? Я не расставалась с сантиметром, перетягивала талию и ныла, ныла, ныла. А потом отправилась в парикмахерскую и перекрасилась в черный цвет. И что ты сказал? Посмотрел на меня мрачно и категорично заявил:

      – Верни мою жену.

      С экспериментами было покончено.

      Так чем же я еще могу удивить тебя, Антонио? Разве что мой гуляш с топинамбуром все еще способен

31

Бернс «Честная бедность».