Пока смерть не разлучит нас. Марина Ефиминюк

бы сбежать за алтарь, но ошиблась. Он рассматривал задвинутую в угол золотую венчальную чашу, снова водруженную на устойчивую подставку. Святой артефакт был помят со всех сторон, словно медная миска из приюта для бездомных.

      Невольно вспомнились позорные подробности сорванной церемонии. Как взбешенная несостоявшаяся свекровь с каменным лицом пнула чашу под ноги гостей. Потом толпа, потянувшись к раскрытым дверям святилища, отпихивала дребезжавший артефакт с дороги, а храмовник за ним гонялся, но никак не мог ухватить. К гулким сводам возносились издевательские реплики и недовольные высказывания. Народ жутко радовался скандальной сплетне (еще бы, наследника древнейшего рода бросила невеста перед алтарем!), но был ужасно недоволен отменой званого ужина. Если не поженились, то хотя бы поминки, что ли, устроили. К чему оставлять людей голодными?

      – Светлых дней, святой брат, – отгоняя неприятные воспоминания, громко поздоровалась я.

      – И вам, эсса, – мрачно отозвался он.

      – Мне срочно требуется ваша помощь, – заявила я, направляясь к алтарю. – Я хочу развода!

      Где-то в углу храма подавился на вздохе служка, приводивший в порядок молельный зал после рассветной службы.

      – Прямо сейчас? – попятился от решительного напора святой брат.

      – А можно?

      Оказалось, нельзя. Мы сидели в каморке, горделиво названной кабинетом, и служитель с сомнением изучал брачный орнамент у меня на руке.

      – Что скажете? – не выдержала я давящего молчания. – Понимаете, проблема в том, что я понятия не имею, почему появилась метка. Не представляю, кому и когда дала брачную клятву…

      – Риорцу, – любезно подсказал служитель храма. – Если судить по рисунку.

      Я закашлялась.

      – Знаете, во время свадебного обряда мне в голову приходили мысли о Риоре…

      – Вы, глубокоуважаемая эсса, – перебил он, – опустили руки в венчальную чашу, произнесли клятву, а потом, так сказать, закрепили на физическом уровне. Понимаете, о чем я?

      Не стоило ему столь красноречиво поднимать брови, намек был понят и заставил меня вспыхнуть от неловкости. Перед мысленным взором появился почти вытравленный из памяти день на чердаке магической академии. Я вовсе не забыла о Доаре Гери – да и как можно забыть о первом мужчине, вызывавшем у меня одновременный паралич и дыхания, и мозгов, – просто по давней привычке о нем не думала.

      – Я пытаюсь сказать, что брачный ритуал был завершен, – внес ясность храмовник.

      – А почему метка только сейчас появилась? – Я отчаянно цеплялась за надежду выйти сухой из воды, хотя сама понимала, что захлебываюсь.

      – Как только руки коснулись святой воды в венчальной чаше, так и проявилась.

      – А этот… – Я кашлянула. – В смысле, супруг в курсе? У него метка тоже появилась?

      – Брачные клятвы обычно взаимны, эсса. Они же были взаимны? – поднажал он.

      – Ну… кхм…

      Имела бы возможность умереть от стыда, обязательно легла бы на пол, сложила руки