Пряная штучка. Марина Ефиминюк

после вас, Стэн, – гостеприимно указала я внутрь лавки.

      – Вообще-то, Стэн – это имя, – подсказал он, нарочито понизив голос. Мол, мы же с вами не заметим конфуза?

      – Знаю, – премило улыбнулась я и приказала: – Входите!

      – Ну, хорошо… – смирился он с тем, что вполне мог провалиться со статуэткой под пол. Бронзовый скакун от падения шею точно не свернет, а вот Кроули… как светлый бог на душу положит. Я же намеревалась схитрить и держать между нами дистанцию в пару ярдов, чтобы не оказаться там же. В смысле, под полом, а не в объятиях светлого бога.

      Первые шаги поверенный делал с большой осторожностью, но когда стало ясно, что пол даже спустя пять лет оставался крепким, осмелел и постучал по доскам каблуком.

      – Здесь совершенно безопасно!

      Одной рукой он сдернул с прилавка простыню и немедленно закашлялся от закружившегося в воздухе облака пыли.

      – Нет! Не ставьте его! – выкрикнула я, когда поверенный попытался пристроить коня рядом со старой кассой.

      – Если я поставлю, он испортится? – с мучением спросил Кроули.

      – Если заберутся воры, пока мы будем осматривать лавку, его непременно своруют.

      – Бронзового коня? – с сомнением уточнил он.

      – Стэн, в ваших руках самое дорогое, что у меня есть!

      Стуча каблуками, я направилась в соседнее помещение.

      – Это кухня, – объявил поверенный, следуя за мной по пятам.

      Кухня оказалась просторной, с большим старомодным очагом в центре.

      – В доме проведен водопровод, – для чего-то пояснил Стэн, когда я подошла к квадратной глубокой раковине с потемневшим дном. Крутанула вентиль. К моему удивлению, трубы загудели. Кран пару раз выплюнул ржавые брызги, а дальше потекла чистая прозрачная вода.

      Задняя дверь из кухни вела в запущенный сад, чуть тронутый осенним увяданием. Беседку густо опутывали покрасневшие от холодных ночей побеги хмеля. Разрослись и одичали кусты роз.

      – Поднимемся на второй этаж? – предложил поверенный.

      – Поднимемся, – согласилась я.

      Не знаю по какой причине, но он вел себя, как навязчивый торговец недвижимостью. Точно боялся, что лавка с торговым залом, кухней и старым садом столичной штучке решительно не понравится, и капризная клиентка даст деру в Кингсбург. На омнибусе, идущем через неделю.

      На втором этаже располагались две спальни, разделенные чуланом, который на поверку оказался переделанным в банную. Я заглянула в одну из комнатенок. В ней был камин с кованой решеткой, стояли высокая кровать, громоздкий шкаф и круглая тумба. На полу лежал полосатый рукодельный коврик. Воздух пах тяжелой старостью, как на чердаке, забитом рухлядью.

      – Отличная спальня! И просторная! – просиял Стэн. Подвинул меня в дверях и прытко, видимо, из последних сил, подскочив к тумбе, водрузил на нее коня. – Сейчас впустим свежий воздух!

      Он заторопился открыть окно: загремел рамами, толкнул ставни… и они с грохотом выпали в сад. В комнату заструился сладковатый запах