Пусть меня осудят. Три части в одной книге. Ульяна Павловна Соболева

переоделась в домашний халат и прошла на кухню. Гора грязной посуды, некормленый пес, который весело прыгал вокруг меня в ожидании еды. Поскуливал, облизывал мои ноги.

      – Фу, Балто, фу.

      Кличку псу дал сын, мультфильм посмотрел и придумал имя. Конечно, нашему Балто до волка далеко, но Ванюшке нравится, пусть его хоть Терминатором называет.

      Все, как всегда. Каждый день похож на предыдущий, даже на точно такой же день год назад и два. Жизнь почему-то показалась однообразной и скучной. Впервые. Мысль, которую я гнала от себя, пока поднималась в лифте, все же проникла занозой в голову и начала подтачивать изнутри как червь. Я нарочито долго терла каждую тарелку, намыливала, полоскала и ставила в сушилку. Выдраила раковину, сыпанула корм Балто. Аккуратно расставила высохшую посуду в шкаф. Идти в зал к мужу не хотелось. Сидеть рядом, смотреть с ним футбол или читать книгу на диване под его вопли: "Урод, пасуй, давай, левой. Вот ведь козлы! Опять продуете!"

      Я все же пересилила себя и зашла. Ваня сидел рядом с отцом, грыз сухую рыбу, а муж в майке и шортах развалился на диване с банкой пива в руке. Майка показалась грязной, а ведь дала ему с утра чистую, сама помню. На стуле газета, а на газете скелеты рыбы. Черт, ну почему нельзя есть на тарелке? Что за привычка?

      – Чай пить будете? – с деланной веселостью спросила я.

      – Нет, мам, мы тут рыбку кушаем.

      Муж вопрос не услышал, он резко подался к телевизору.

      – Мазилы! Придурки! Нет, ну я же говорил, что продуют!

      Я поняла, что сейчас говорить с ним бесполезно и взялась за книгу. Детектив Марининой. Недавно купила. Я ее книги запоем читала, а сейчас открыла первую страницу, и застопорило меня. Буквы перед глазами замельтешили, а в предложения не складываются. Между строк черные глаза Царева-младшего, контракт, предложение и опять черные глаза. Губы, немного капризные, полные. Всклокоченные волосы, сережка в ухе, "клык" на шнурке и прикосновение к его руке. Ничего не значащее прикосновение, а током ударило во все двести двадцать вольт, до сих пор кожу покалывало. Матч закончился, и Сережка, наконец, обратил на меня внимание.

      – Зай, как на работе? Как доехала? Не промокла?

      – Нет, меня сотрудница подвезла.

      Брякнула и сама себе удивилась. Соврала. Зачем? Что мне мешало сказать о сыне клиента, который подбросил домой? Ничего страшного ведь в этом нет. Или есть? Как бы то ни было, но я солгала.

      – Сереж, мне контракт предложили, очень выгодный.

      Муж щелкал пультом и тихо угукнул, а потом довольно рассеянно спросил:

      – Ты подписала?

      – Нет.

      – Почему? Цена не подошла? Сколько предложили?

      Когда я сумму назвала, Сергей пульт уронил и тут же повернулся ко мне, присвистнул.

      – Ни хрена себе! Не понял, так ты почему отказалась?

      Я смотрела на его гладко выбритое лицо, на темные волосы, на глаза, такие родные и до боли знакомые.

      – Отказалась, потому что условия не подошли. Хватит об этом.

      – Нет, мать, так не пойдет.

      Слово "мать" меня почему-то взбесило. Ну какая я ему мать? На пять лет младше! Что за слово дебильное?

      – Ты