Звезды падают вверх. Анна и Сергей Литвиновы

А он где?

      – На дежурстве. Будет утром.

      Петренко пометил в блокнотике. Кашлянул.

      – Настя, вы давали подписку о неразглашении… Значит, вам известно, что… Марина умерла от… необычных повреждений. У вас есть мнение, кто мог это сделать?

      Настя бросила быстрый взгляд на книжные полки, на которых красовалось не меньше сотни любовных романов в аляповатых обложках, и уверенно ответила:

      – Любовник-маньяк, кто же еще?

      – Мне кажется, вы правы… – пробормотал Петренко. – Причем, похоже, что убил ее кто-то… – Капитан осекся, а потом как бы нехотя продолжил: – Кто-то, кто имел дело с одним из видов секретного оружия…

      Анастасия Журавлева вся подалась вперед и ловила каждое слово.

      – Учтите, – словно спохватившись, продолжил капитан, – это я говорю одной вам, одной! Вы же давали подписку… Разглашение государственной тайны – дело серьезное… Так вот, есть основания думать, что Кольцова отравлена особым ядом. Поэтому так необычен характер ее… э-э… травм. Яд этот был похищен с военных складов… А вот кто его похитил?.. И как яд оказался здесь, в вашем городке?.. Вот вопрос… Так что если вы вдруг что-то узнаете, немедленно сообщите… Сразу же – лично мне… Но о том, что я сказал вам, никому ни слова. Вы давали подписку, помните?

      Настя с расширенными глазами вся обратилась в слух.

      Петренко был доволен. Рано или поздно, под страшным секретом Анастасия Журавлева, Золотые Шары, в кругу подруг наверняка проговорится. И поползут слухи. Именно такие слухи, какие нужны.

      Что ж, внедрение легенды шло успешно.

      Но знать бы, черт побери, что все-таки с Кольцовой случилось на самом деле!

***

      Пообедал Петренко уже в половине четвертого в офицерской столовой.

      От щей отказался, с отвращением съел биточки с гречневой кашей. Жара стояла неимоверная. Солдатик в грязно-белом халате налил ему добавки компота – теплой белесой жидкости.

      После обеда капитану принесли в его временный кабинет, под сень огромного Ильича, личное дело офицера Кольцова Ивана Петровича, 1966 года рождения.

      С фотокарточки в деле смотрел белокурый красивый парень. Почти мальчик.

      Петренко быстро пролистал дело. По мере присвоения очередных воинских званий (на каждое из которых приходилась большая фотография) лицо Кольцова мужало. Более строгими становились глаза, отчетливей обозначалась морщинка на лбу.

      Петренко встал и запер дверь в кабинет.

      Сел, расстегнул рубашку, скинул ботинки. Включил оба вентилятора, под потолком и на столе.

      Быстро просмотрел дело, а затем начал его внимательно читать – с конца.

      «13.03.1998. Уволен из рядов РА по состоянию здоровья. Основание: Приказ Главкома ВВС №…»

      Что же стряслось там с его здоровьем? Участковый говорил что-то о неудачном прыжке с парашютом…

      А вот оно:

      «Находился на излечении в главном окружном госпитале СКВО».

      А срок нахождения в госпитале? Ого! С 11 апреля 1997 года по 28 декабря 1997 года! Больше восьми месяцев. Здорово же ты, капитан, побился!

      Что было до этого?

      Переведен в в/ч 22345 (Это часть, которая помещается здесь, в Азове-13, – понял Петренко)