Неигра. Наталия Гилярова

и самому трудно поверить и осознать… Но незачем огорчать моих милых гостий.

      Он обратился к Августе:

      – Не будете ли Вы добры сыграть нам?

      Посреди зала, на мозаичном яшмовом низеньком столике с ножками-морскими коньками, нетерпеливо ждала виолончель, смычок ее чуть не подпрыгивал от нетерпения, а футляр спокойно лежал поодаль.

      – Но я не умею, – Августа даже испугалась.

      – Не может быть! Вы… – приветливый хозяин выглядел изумленным.

      – Я никогда…

      – Неужели? – в голосе недоверие.

      – Да, я вспомнила. В детстве училась…

      – Вот видите, – обрадовался Василий Васильевич, – пожалуйста!

      – Это было сто лет назад. Такая вот петрушка.

      – Простите, Августа Неждановна. Я так люблю виолончель, и я надеялся… Но, быть может, потом? Когда вы перекусите, отдохнете с дороги, познакомитесь с моей галереей и побываете в саду?..

      Коллекция Пузыря производила впечатление необычайное. Анка нисколько не скучала. И Августе все пришлось по душе. Только Августа была удивлена – как же она никогда раньше не слышала имен мастеров, создавших такие заметные вещи. А тех, кого она знала назубок, здесь не было вовсе. Разве что пара полотен Матисса.

      Здесь перед ней развернулась вся история искусств – та, да не та. Даже самое труднопредставимое и трудноперевозимое – фрагменты глыб с наскальным рисунком. Осколки рельефов древнего Египта и римских мозаик – представьте себе! Образцы византийской миниатюры. И далее – всё-всё, что было в мире, вплоть до диковинок постмодерна! Августа расспрашивала Пузыря бесконечно, стремясь понять одно – отчего у него все словно красочнее, выпуклее, пронзительнее и яснее, чем в тех коллекциях, что она видела до сих пор. Он объяснял фантастический эффект просто – изначальным своим принципом приобретать лишь то, к чему лежит душа, а не «имена».

      – Я ценю по достоинству многое из общепризнанного, но мало что меня трогает. Если вещь не трогает меня – для чего она мне в моей коллекции? Я объездил весь мир и собрал самое дорогое моей душе. Без души любая деятельность мертва. Мертвечины итак везде достаточно. В том числе и в музеях. Разве я не прав?

      – Я могла бы спорить с вами, – сказала Августа, – если бы у меня перед глазами не было вашего собрания. Оно настолько необычно, ново, интересно… пленительно! Мне кажется, стоило бы составить и издать каталог. Большим тиражом. Даже огромным!

      – Какая прекрасная мысль! Августа Неждановна, могу я надеяться на Вашу помощь? Не откажите в моей просьбе – никто не сможет сделать эту работу так, как сможете Вы.

      – Но, Василий Васильевич, издание каталога дело непростое! Такие хлопоты старухе не под силу.

      – Но у вас не будет никаких хлопот. Я предоставлю в ваше распоряжение целый штат помощников. Фотографа, секретаршу, курьера, любых специалистов. Помогите воплотить мою давнюю заветную мечту, прошу Вас. Только Вы…

      Августа почувствовала лёгкое головокружение.

      – Эти