Апокалипсис Томаса. Дин Кунц

управляюсь лишь с грилем и лопаткой. А от всего этого просто в восторге.

      – Я пробовал твои оладьи и жареный картофель. И печь ты можешь так же хорошо, как жаришь.

      – Только не я, сэр. Если нет необходимости использовать лопатку, приготовление такого блюда мне не по зубам.

      Несмотря на внушительные габариты, двигался шеф Шилшом с грациозностью танцора, а руки у него ловкие, будто у хирурга. Этим он напоминал мне моего друга и наставника Оззи Буна, который весил четыреста фунтов, писал детективы и жил в нескольких сотнях миль от этого поместья, в моем родном городе Пико Мундо.

      В остальном толстый шеф не имел ничего общего с Оззи. Вышеуказанный мистер Бун отличался красноречием, знал очень и очень многое, его интересовало все и вся. Оззи писал книги, вкушал пищу, вел разговор с той неуемной энергией, с какой Дэвид Бекхэм играл в соккер, хотя потел он гораздо меньше Бекхэма.

      А шеф Шилшом обожал только печь и готовить. Работая, он если участвовал в нашем диалоге, то очень уж отвлеченно – то ли действительно не слушал меня, то ли делал вид, что не слышит, – и очень часто его ответы не имели никакой связи с моими комментариями или вопросами.

      Я приходил на кухню в надежде выудить жемчужину информации, ниточку к истинной сущности Роузленда, да так, чтобы шеф-повар даже не догадался, что я вскрыл его раковину.

      Сначала я съел половину этого божественного рогалика, но только половину. Сдерживаясь, я доказывал себе, что могу проявить силу воли, несмотря на все трудности и волнения, которые выпадали на мою долю. Потом я съел вторую половину.

      Невероятно острым ножом шеф резал курагу на мелкие кусочки, когда я наконец перестал облизывать губы и перешел к разговору.

      – Окна здесь без решеток, в отличие от гостевого домика.

      – Особняк перестраивали.

      – То есть раньше решетки здесь были?

      – Возможно. До моего приезда.

      – Когда особняк перестраивали?

      – Тогда, возможно.

      – Это когда?

      – М-м-м-м.

      – Как давно вы здесь работаете?

      – Вечность.

      – У вас отличная память.

      – М-м-м-м.

      Большего по части решеток на окнах Роузленда мне выяснить не удалось. Шеф так сконцентрировался на резке кураги, что создавалось впечатление, будто он обезвреживал бомбу.

      – Мистер Волфлоу не держит лошадей, правда? – спросил я.

      Увлеченный курагой, шеф ответил:

      – Никаких лошадей.

      – Поле для выездки заросло сорняками.

      – Сорняками, – согласился шеф.

      – Но, сэр, конюшни в идеальном состоянии.

      – Идеальном.

      – Стойла чистые, словно операционная.

      – Чистые, очень чистые.

      – Да, но кто чистит стойла?

      – Кто-то.

      – Все свежевыкрашено и вымыто.

      – Вымыто.

      – Но почему… если нет лошадей?

      – Действительно, почему? – спросил шеф.

      – Может, он собирается завести лошадей?

      – Такие