Пятьдесят оттенков свободы. Э. Л. Джеймс

купила. – Я надеюсь хоть немного поднять ему настроение, вот только бы его раздражение не было направлено на меня. Он тепло улыбается – значит, все в порядке.

      – И что же ты купила?

      – Вот это. – Я ставлю ногу на кровать и демонстрирую браслет.

      Кристиан подходит ближе, трогает, наклонившись, колокольчики у меня на лодыжке, хмурится, заметив красную полоску, и проводит по ней пальцем. Щекотно.

      – Симпатично.

      – И вот это. – Я протягиваю коробку, надеясь в глубине души, что подарок все же отвлечет его от проблем.

      – Это мне? – удивленно спрашивает Кристиан. Я робко киваю. Он берет коробку и осторожно встряхивает. По-мальчишески широко ухмыляется, садится рядом со мной на кровать, наклоняется и целует. – Спасибо.

      – Ты же еще не открыл.

      – Неважно. Что бы там ни было, оно мне уже нравится. – Он смотрит на меня сияющими глазами. – Я нечасто получаю подарки.

      – Тебе трудно что-то купить. У тебя все есть.

      – У меня есть ты.

      – Да, есть. – Я улыбаюсь ему. – И еще как есть.

      Кристиан быстро расправляется с бумагой.

      – «Никон»? – Он озадаченно смотрит на меня.

      – Знаю, у тебя есть компактная цифровая камера, но эта будет для… э… для портретов и всякого такого. К ней два объектива.

      До него никак не доходит.

      – Сегодня, в галерее, тебе понравились фотографии Флоранс Делль. Я помню, что ты сказал в Лувре. И, конечно, те снимки… – Я сглатываю, изо всех сил стараясь не думать о картинках в шкафу.

      Он замирает, начиная понимать, о чем идет речь, и я торопливо, боясь, что вот-вот сорвусь, продолжаю:

      – Я подумала, что ты мог бы… что тебе, может быть, захочется… ну, сфотографировать меня.

      – Сфотографировать… тебя?

      Позабыв о коробке на коленях, Кристиан во все глаза смотрит на меня. Я отчаянно киваю, пытаясь предугадать его реакцию. Он наконец переводит взгляд на коробку, почтительно проводит пальцами по глянцевым картинкам.

      О чем он думает? Реакция совсем не та, которой я ждала, и мое подсознание уже посматривает на меня сердито, как на тупую домашнюю скотинку. Кристиан всегда ведет себя непредсказуемо. Снова смотрит на меня, и в его глазах… что, боль? Черт… теперь-то что?

      – Почему ты подумала, что мне этого захочется?

      Нет, нет, нет! Ты же сам сказал…

      – А тебе не захочется? – спрашиваю я, отказываясь слушать подсознание, которое не верит, что кто-то может пожелать иметь мои эротические фотографии.

      Кристиан сглатывает, приглаживает волосы. Такой потерянный, такой смущенный. Вздыхает.

      – Для меня такого рода снимки были обычно чем-то вроде страховки. Я знаю, что долго рассматривал женщин только как объект. – Он останавливается, неловко пожимает плечами.

      Что? К чему это ведет?

      – И ты думаешь, что, фотографируя меня, тоже будешь видеть только объект?

      – Ох… – Кристиан как будто сдувается. Кровь отливает от лица. Он жмурится. – Все так сложно, – шепчет он и открывает глаза. В них тревога, настороженность и что-то еще.

      Черт.