Минимальные потери. Алексей Евтушенко

назад бежали из России как раз во Францию.

      Я припомнил уроки истории.

      – От революции большевиков?

      – Да. Так что в моих жилах, молодой человек, есть и русская кровь.

      – Рад за вас. Тем более что в моих жилах кровь на четверть японская.

      – Да, это заметно. Волосы и разрез глаз. Хотя цвет глаз у вас серый, а не карий. Бабушка, вероятно? По отцу?

      – Угадали.

      – Из Особой Автономии Япония?

      – Разумеется.

      Надо же, какой говорливый попался. И не спится ему, и все ему интересно. А может, боится летать? Что ж, бывает. Другой бы накатил грамм двести – двести пятьдесят крепкого, а этот, видишь, страх за разговором спрятать пытается.

      – Не переживайте, – добавляю с уверенной и, как мне кажется, ободряющей улыбкой. – «Як-300» очень надежный самолет, долетим, как по писаному, быстро и нежно.

      – Вы, никак, решили, что мне страшно? – он смешно задирает седые брови и смотрит на меня с веселым изумлением.

      – Многие боятся, – нейтральным тоном сообщаю я. – Особенно люди в возрасте. Здесь нет ничего постыдного.

      Ответить он не успевает. Двигатели свистят, машина срывается с места, набирает скорость (эх, как же мне это нравится, даже когда я не за штурвалом!), отрывается от полосы и, задрав нос, устремляется в небо. Я откидываюсь в кресле и прикрываю глаза, хотя бы на время набора высоты и скорости мой сосед должен умолкнуть. Он и умолкает. Но, как только самолет преодолевает звуковой барьер и по салону разливается тишина, заговаривает снова.

      – Я не боюсь летать, – сообщает он. – Наоборот, люблю. А вы?

      – Что я?

      – Вы любите летать?

      Странный вопрос. Все равно, что спросить у художника, любит ли он рисовать. То есть у настоящего художника. А есть не настоящие? Есть, наверное. Те, которым наскучило. Страшно это, наверное, – вдруг осознать, что тебе смертельно наскучило любимое дело. Ну и те, кто ошибся в выборе пути. Тоже ничего хорошего.

      Я вспомнил своего сокурсника Марека Гамбурга.

      Хороший ведь был пилот, а имеет теперь свою небольшую туристическую фирму в Иерусалиме. И вполне счастлив, по его собственным словам. Значит, не так уж все и страшно. Вот же чертов сосед. Это из-за него я сейчас не смотрю какой-нибудь приятный эротический сон, а размышляю о своей профессии. Делать мне больше нечего.

      – Люблю, – отвечаю я не слишком охотно. – Космолетчику, который разлюбил летать, следует задуматься о другом способе зарабатывания денег.

      – Забавно, – усмехается Питер.

      – Что именно?

      – Вы сказали «способ зарабатывания денег». Почему было не выразиться проще – профессия?

      Вот пристал. Послать его, что ли, подальше? Нет, нельзя. На мне как-никак форма, а он всего лишь любопытный старик. Которому, несмотря на его уверения, может быть страшно. И сейчас страшно, а уж на Луну лететь – тем более. Вот и сидел бы дома. Нет, господин старший лейтенант, надо быть снисходительней к слабостям пожилых людей. Проявлять такт и уважение. Чтобы знал, как