Алена Винокурова. История одного конкурса. Анна Сергеевна Кубанцева

купил, на тебя оформил, с ремонтом помогает! Слышишь, Тань, научи как?

      – Может дело в том, что я ничего у него не прошу? – сурово отвечала та.

      И все вроде бы было у них хорошо, да ладно, кроме главного: вопрос с будущим был не решен. Таня ни разу за все годы не спросила о статусе их отношений, но теперь именовала его «мой любовник». Рамазан тяжело вздыхал и не решался расставить все точки над i.

      – Кто ж знал, что так получится, – сокрушенно покачала головой Татьяна.

      А получилось вот как. Не вмешиваясь семь лет, мама Рамазана Римма Амировна, решила все-таки посмотреть, что ж там за Таня такая.

      Римма Амировна была женщина властная, немного суровая. Обычно слегка нахмурившаяся. Она всей душой любила своих детей и желала им счастья. Правда такого счастья, как понимала его она сама. А русская жена в это понимание совсем не входила. Не то, чтобы она плохо относилась к русским, но справедливо считала, что дружить и брататься можно сколько угодно, а вот семью нужно строить со своими. Мышки с мышками. Кошечки с кошечками. Сначала она думала, что ее мальчик просто развлекается. Потом поговорила с сыном и взяла с него обещание не жениться на русской. Время шло, ее мальчику было давно за тридцать и ей хотелось внуков. А Рамазан все не женился. Женщина долго размышляла и решила, что счастье сына важнее. Не сказав ничего ему, она приехала в город и отправилась прямиком к гипотетической невестке.

      Был выходной, Таня была дома. Открыв дверь, она удивленно замерла, узнав женщину, хоть они и не были знакомы лично.

      – Вижу, узнала, войти-то можно? – высокомерно спросила Римма.

      – Да- да, конечно, проходите, кофе? – засуетилась Таня.

      Таня накрывала на стол, Римма разглядывала Таню. Девушка была одета в микроскопические шорты и тоненькую маечку на лямочках, под которой не было бюстгальтера.

      Она поставила на стол кофе и собиралась сесть, когда будущая свекровь сурово заметила:

      – Для начала пойди, оденься. У меня нет ни малейшего желания сидеть за столом с проституткой.

      Черт его знает почему, но слово «проститутка», сказанное в ее адрес, действовало на Таню как красная тряпка на быка. Она приходила в ярость моментально и переставала себя контролировать. Вот и сейчас, Таня взяла обратно в руки чашку с только что сваренным кофе и швырнула ее в раковину.

      – А ты и не будешь, – ответила она женщине, – пошла вон из моего дома!

      Женщина онемела, поджала губы и встала.

      – Сама проститутка! – рыкнула Таня и закрыла дверь перед носом у обалдевшей женщины.

      Я выпучила глаза и посмотрела на подружку.

      – То есть, ты выгнала мать Рамазана из дома?! Тань, ну ты даешь, – покачала я головой. Танька превзошла саму себя.

      Мы замолчали. Добивать подругу осуждением я не хотела, девушка она была неглупая, хоть и взбалмошная, и что натворила, прекрасно понимала сама.

      – С тех пор и не общались? – спросила я у нее.

      Она кивнула.

      – Я хотела позвонить, объяснить, но так и