Идеальный мир. Алексей Ярковой

шарится у меня на кухне как у себя дома и напарывается на кота, который, естественно, считает всю квартиру своей территорией. Не знаю, кто там первый начал, но, думаю, этого можно было ожидать, зная агрессивный характер собачки, перекусавшей полдвора. Короче, агрессор получает от кота Степана по полной программе и с писком вылетает на лестничную площадку к хозяйке. Морда шавки расцарапана в кровь. Бабка орет на меня матом, собака трясется и скулит. Я тоже немного стушевался от неожиданности. Начал извиняться, объяснять как бы, Степан это, кот. Он виноват, а сам я тут ни при чем, и вообще, держать нужно животное свое. Понятно, что говорить уже бесполезно. Абсолютно бесполезно. Логика не поможет. Старуха любит собачку больше, чем родную единственную дочь, спит с собакой, целуется в десны. О чем говорить? Короче, мат-перемат, слово за слово колбасой по столу. Бабка обещает нам навести порядок в этом вертепе и взыскать за ущерб моральный и физический. Тем день и кончился. Прошла неделя. Я уж и забыл этот случай. Думал, ну, покричали, погорячились и тем кончилось. А вот ни фига подобного. Старушка пишет заявление участковому с требованием привлечь меня к ответственности за аморальный образ жизни и нарушение общественного порядка, насилие над собакой и драку, а также с требованием выселить всех незаконно проживающих на моей жилплощади. Самое интересное заключается в том, что в заявлении кот фигурирует без указания, что он животное, а просто как некий Степан, проживающий у гражданина Петрова. Через неделю заходит ко мне участковый. Вежливо здоровается, но, смотрю, как-то сухо, строго, брови нахмурены.

      – Разрешите пройти, – говорит, – на вас поступило заявление от гражданки Пестрой. Жалоба. На вас.

      Я сначала находился в недоумении, а потом вспомнил недельной давности случай.

      – А! Было дело. Проходите на кухню. Чайку вскипятим. Расскажу суть.

      Участковый, сначала настроенный на резкий разговор, смягчается, добреет. Мы располагаемся на кухне, и я веду свое повествование в деталях.

      – Нет. Ну все понятно, – по ходу перебивает меня милиционер, – кто проживает на вашей жилплощади еще, кроме вас? Кто прописан или непрописанные имеются? Таджикам не сдаете комнаты? Цыганам?

      – Да я как бы один живу. Давно один. Много лет.

      – Нет. Подождите! Вот тут. Смотрите. У гражданки Пестрой в заявлении написано, что еще есть Степан. Тот самый Степан, который издевался над собакой гражданки Пестрой. Как он давно проживает, на каких правах, какого года рождения и кем вам доводится?

      Я улыбнулся:

      – Степан – это и есть кот. Тот самый кот, который поцарапал собачку старушки.

      В этот момент я краем глаза замечаю какое-то шевеление у входной двери на кухню. Осторожно скашиваю глаза и вижу, как из-за дверного косяка выглядывает огромная рыжая морда. Зеленые глаза кота настороженно округляются, завидев незнакомца. Участковый оборачивается