Пробуждение. Кейт Шопен

не стала отвечать. Ее глаза были прикованы к страницам бархатного молитвенника.

      – У меня закружилась голова, я почти совсем без сил, – пожаловалась Эдна, инстинктивно поднимая руки к голове и отодвигая со лба соломенную шляпу. – Я бы не смогла оставаться на службе до конца.

      Они стояли в тени около церкви. Роберт был сама предупредительность.

      – Было страшной глупостью вообще идти туда, а уж тем более оставаться. Пойдемте к мадам Антуан, вы сможете отдохнуть там.

      Роберт взял Эдну за руку и повел за собой, обеспокоенно и подолгу всматриваясь в ее лицо. Было очень тихо, только голос ветра что-то нашептывал в тростнике, растущем в соленых озерцах! Длинный ряд серых, потрепанных бурями домиков мирно укрывался среди апельсиновых деревьев.

      Должно быть, с этого сонного острова никогда не уходит Божья благодать, подумала Эдна. Они остановились около какого-то дома и, перегнувшись через шероховатый с зазубринами забор, попросили воды. Подросток-акадиец с круглым лицом наливал воду из цистерны, которая на самом деле была не чем иным, как старым заржавленным бакеном с отверстием с одной стороны, врытым в землю. Вода, которую парень подал им в оловянном ковше, была тепловатой, чтобы пить, но достаточно прохладной, чтобы освежить разгоряченное лицо, и Эдна почувствовала себя снова бодрой и свежей.

      Домик мадам Антуан находился в самом дальнем конце деревни. Она поздоровалась с молодыми людьми со всем присущим здешним жителям гостеприимством и открыла дверь, чтобы впустить в дом солнечный свет. Это была толстая женщина, двигавшаяся тяжело и неуклюже. Она не говорила по-английски, но, когда Роберт дал ей понять, что сопровождающая его дама нездорова и желала бы отдохнуть, проявила всяческое рвение, чтобы Эдна почувствовала себя как дома, и удобно разместила ее. Дом был безукоризненно чистым, в комнате стояла большая белоснежная кровать с четырьмя столбиками, она манила, призывая отдохнуть. Комната была маленькой, боковой, и ее окна выходили на крошечную лужайку, за которой виднелся навес, где лежала килем вверх поврежденная лодка.

      Мадам Антуан не ходила к мессе. Ее сын Тони пошел, но она предположила, что он скоро вернется, и пригласила Роберта присесть и подождать его. Однако тот вышел во двор и закурил. Мадам Антуан занялась приготовлением обеда. Она варила кефаль на углях в большом очаге.

      Эдна, оставшись одна в комнатке, расслабила одежду, частично сняв ее с себя. Она умыла лицо, шею и руки водой из тазика, стоявшего между окнами, сняла туфли и чулки и вытянулась на высокой белой кровати.

      Как великолепно было отдыхать на этой необычной старомодной кровати, ощущать сладкий деревенский запах лавра, исходящий от простыней и матраса! Эдна вытянула ноги – они немного ныли. Провела пальцами по распущенным на время волосам. Взглянула на свои округлые руки, выпрямив их, и надавила сначала на одну, потом на другую, разглядывая их, как если бы видела впервые.

      Эдна легко сцепила руки над головой и так и заснула. Сначала она лишь дремала, в полусонном состоянии осознавая происходящее.