Пробуждение. Кейт Шопен

протянула обнаженную белую руку из-за занавеса, за которым скрылась, и приняла чашку из рук молодого человека. Она сказала ему, что он bongarcon[18], и она действительно так думала. Роберт поблагодарил ее и направился к дому.

      Влюбленные только что вошли на территорию пансиона. Они прижимались друг к другу, как два дерева, склонившиеся под порывом ветра, дующего с моря. Они не ступали по земле. Они могли бы легко перевернуться вниз головой, поскольку передвигались только по голубому эфиру. Дама в черном тащилась за ними, она была несколько более бледной и измученной, чем обычно. Миссис Понтелье и ее детей нигде не было видно. Роберт осмотрел окрестности в надежде обнаружить их. Они, без сомнения, будут отсутствовать до тех пор, пока не придет время обеда. Молодой человек поднялся к матери. Ее комната с покатым потолком располагалась наверху. Два широких слуховых окна выходили на залив. Обстановка комнаты была светлой и практичной.

      Миссис Лебрен была занята – она шила. Маленькая девочка-негритянка, сидевшая на полу, руками давила на педаль. Женщина-креолка всегда воспользуется возможностью избежать чрезмерного напряжения.

      Роберт прошел в комнату и уселся на широкий подоконник. Он вытащил из кармана книжку и принялся увлеченно читать ее, если судить по тому, как аккуратно и часто он переворачивал страницы. Швейная машинка издавала жуткий стук – громоздкая, тяжеловесная вещь, она была произведена в давно минувшие времена. В моменты, когда стрекот машинки затихал, Роберт с матерью обменивались отрывочными фразами.

      – Где миссис Понтелье?

      – На пляже с детьми.

      – Я обещала ей Гонкура. Не забудь взять с собой – книжка на полке над маленьким столиком.

      Бряк-бряк-бряк, бабах! И это в течение следующих пяти – восьми минут.

      – Куда это Виктор отправляется в прогулочном экипаже?

      – В экипаже? Виктор?

      – Да, вон он, напротив дома. Он, кажется, собирается куда-то ехать.

      – Позови его.

      Бряк-бряк!

      Роберт издал резкий пронизывающий свист, который наверняка долетел до пристани.

      – Он не смотрит.

      Миссис Лебрен бросилась к окну. Она позвала:

      – Виктор! – Потом помахала платком и снова позвала.

      Молодой человек забрался в экипаж и пустил лошадь в галоп.

      Миссис Лебрен вернулась к машинке, пунцовая от раздражения. Виктор был ее младшим сыном – tête montée[19], – характер которого предполагал склонность к насилию; он обладал волей, которую никто не в силах был сломить.

      – Ты только скажи, и я вложу ему в голову столько ума, сколько она будет способна вместить.

      – Если бы только был жив его отец!

      Бряк-бряк-бряк-бряк, бабах!

      Миссис Лебрен придерживалась твердого убеждения, что вращение Вселенной и все, что проистекает из оного, со всей очевидностью происходило бы намного разумнее и подчинялось бы высшему порядку, если бы мистер Лебрен не был перемещен в иные сферы в первые годы их супружеской жизни.

      – Что

18

Хороший мальчик (фр.).

19

Сверхвозбужденный, взвинченный (фр.).