Игрушка Тирана. Эрика Адамс

опаляет чувствительную кожу, разогревая меня ещё больше. Вгоняет в какой-то нереальный азарт. Пухлые вишнёвые губки натянуты до предела, обхватывая член. Безвольно и без единого податливого движения вперёд.

      На мгновение возбуждение перечёркивает злостью: сколько других мечтали бы оказаться на её месте, посчитав за честь просто находиться рядом? Сколько таких же, как она, обречённых загибаться в тесных шахтах, мечтали бы вырваться из вонючего, грязного, технически отсталого мирка? Скольким приходится выгрызать у жизни свой кусок, хватаясь в него всеми конечностями и зубами? А эта сука оказалась выдернутой из низшего слоя, её подкинуло вверх по лестнице так, как не подкидывало никого уже давным-давно.

      Кейт нужно всего лишь подставляться своей щелью и давать себя трахать. Но смотрит она сейчас на меня с такой ненавистью, будто я требую от неё нечто запредельное и отвратительное. Будто обливаю её грязью с головы до ног. Я дёргаю пряди волос чуть сильнее и толкаюсь членом нарочно глубоко, до самой глотки. Медленно отвожу бёдра назад, удерживая голову и не давая вырваться.

      Кейт судорожно пытается дышать и инстинктивно сглатывает спазм от кома в горле. Горячий влажный язык на мгновение касается возбуждённого члена снизу. Лизнув тонкую кожу непроизвольно, но маняще. Если бы перестала корчить из себя великомученицу и хотя бы немного полизала, приложив минимум усилий, было бы сто раз вкуснее. Но Кейт упорно стоит на своём: держа рот широко открытым и ненавидяще глядя мне в глаза.

      Глаза Кейт меняют свой цвет потрясающе быстро, отражая весь спектр эмоций. Под веками с золотистыми ресницами находится целый калейдоскоп, взрывающийся буйным цветом. Алые всполохи, острые золотые блики сменяются чёрным водоворотом, а потом закручивается мутной серой воронкой, тут же превращающейся в нечто иное. Я продолжаю двигаться быстрыми короткими толчками, завоёвывая влажную пещеру её рта, с каждым толчком продвигаюсь всё глубже, и вновь неожиданно резко толкаюсь до самого упора. Паника Кейт ледяной волной омывает меня с ног до головы.

      – Расслабь горло, Кейт, или будешь ходить с мучительным спазмом, – я массирую её шею подушечками пальцев, пытаясь расслабить гортань.

      Но Кейт будто назло мне и себе остаётся такой же напряжённой. Кейт предпочитает остаться несгибаемой и цепляется за свою агонию кончиками пальцев, стоя на своём до последнего.

      Глаза в глаза – могло быть дико волнующе и предельно откровенно, доверительно. Как угодно, но вместо этого молчаливый поединок напоминает танец враждебных планет, держащихся друг от друга на расстоянии.

      Я стою под оглушительным водопадом её чувств. Мне даже не нужно нырять особенно глубоко, чтобы ощутить их мощь и одновременное бессилие. Потому что сейчас Кейт в моей власти. Она может только судорожно рвано вдыхать, проливаться влагой из внешних уголков глаз и пропитываться ненавистью, ослепительно-яркой, как вспышки молнии. Кейт неосознанно бьёт меня ненавистью, прошибая насквозь.

      От сильных ощущений одновременно колко и невыносимо хорошо. Потому