Письмо из прошлого. Ксения Хиж

прошли худшие годы моей жизни. – На смену мужскому голосу пришел женский. – И лучшие тоже.

      Анна попыталась сделать шаг и не смогла. Ноги словно налились свинцовой тяжестью.

      – Я любила его больше жизни.

      В настенном зеркале, покрытым таким толстым слоем пыли, что разглядеть даже свое отражение не сразу получилось – вдруг промелькнул образ молодой девушки. Короткие светлые волосы, скомканные и слипшиеся, словно грязные, круглые темные глаза. Видение исчезло, и в тот же миг настенный календарь зашелестел страницами, словно отсчитывая дни чужой жизни.

      – А он предал меня и растоптал все, что у нас было.

      Тихий женский голос плавно перешел в тихий стон. Такой жалкий и до ужаса дикий, что в венах застыла кровь. Анна все-таки сделала шаг вперед и медленно пошла вглубь длинного и темного коридора, венчала который приоткрытая дверь. У самого порога пробивался желтый свет, словно маяк в ночи, указывая ей путь.

      – Здесь мы были счастливы. – Снова запел женский голос и в подтверждение этому за дверью послышались голоса.

      Анна толкнула дверь. Та, скрипнув, слегка приоткрылась. Односпальная кровать напротив двери. Смятые простыни. Двое. Она молоденькая, совсем юная и он, чуть старше. На обнаженных телах блестят бисеринки пота.

      – Ты прости меня, Маша. Поверь, ты все, что есть у меня. – Прошептал порывисто молодой человек, накрывая губами рот незнакомки.

      Та восторженно застонала, обвивая его спину руками. Анна, чисто по-женски машинально отметила – какие руки у него сильные, какие широкие плечи и рельефная спина. И какой же страстный выходит их поцелуй. И понятно, что девчонка верит в его слова. С отчаяньем впивается в его губы, прижимает к себе, хочет заполнить им всю себя.

      Ее тихий вскрик, его стон. Анна закрыла глаза. Казалось бы, так неприлично подсматривать за другими, особенно в моменты близости, но она совсем не чувствовала неловкости. Лишь снова усмехнулась на очередной стон незнакомки, понимая, что все его слова – ложь. Сейчас он вдоволь насладится ее молодым телом, и раствориться в ночи вязким туманом. А она, глупая, будет слезы лить. Наивная!

      Девчонка громко застонала. Анна вновь заглянула в приоткрытую дверь. А парень уже на спине. Незнакомка сверху. Рот приоткрыт, дышит громко, глаза закатывает. Влажные светлые волосы липнут к лицу, струятся вдоль небольшой груди и кончики касаются тонкой талии. Он держит ее крепко руками, как куколку. И она раскачивается на нем, закусывая губы от восторга.

      – Дурочка! – с губ Анны сорвался выдох.

      Парень вдруг повернул голову в ее сторону и посмотрел ей в глаза. Анна вздрогнула. Темный, неживой его взгляд, заставил её попятиться. Тело задеревенело от оцепенения, шаги давались с трудом. Она не шла, а плыла, чувствуя спиной его взгляд. Остановившись у двери на кухню, обернулась – приоткрытая дверь спальни – тусклый свет, смятая постель. Нет ни молодого человека, ни восторженной от любви незнакомки.

      Анна выдохнула. Их нет, и не могло быть. Она одна в этой чужой квартире. И дрожь,