Птица Сирин. Валерия Скритуцкая

ек, свадебное платье, ленты, дедушкин старый кожух, который подготовили для жениха, эта процедура сватовства, когда в их дом завалилось огромное количество каких-то дядьёв, дедушек, двоюродных, троюродных и восьмиюродных братьев жениха… Древний народный обычай! У Лёши просто не укладывалось в голове: зачем, когда на дворе двадцать первый век, печь каравай и хранить его неделю, чтобы он зачерствел и никто его есть не стал, лучше бы торт заказали, свежий и с кремом.

      Лёше было семнадцать лет и кроме проблем переходного возраста, у него ещё имелось четыре сестры: три старших и одна младшая. Родители были не унывающими людьми с отличным чувством юмора, пятеро детей – как раз в их духе, как он всегда считал.

      Старшей сестре Саше исполнилось двадцать три года, и её редко можно было встретить в кругу семьи: она училась в университете и появлялась только на лето, постоянно вздыхая и возмущаясь с надменным видом, как всё здесь отстало от жизни. Высокая и спортивная, с коротко стрижеными каштановыми волосами, она точно воплощала в себе образ старшей сестры – дисциплина во плоти. Она была правильна во всём с детства: в учёбе, в воспитании младших сестёр и брата, во взглядах на жизнь. Она всегда была холодна и серьёзна, смеяться её могли заставить только самые младшие дети своими необычными играми. С Наташей, второй сестрой, свадьба которой как раз намечалась через неделю, они вроде бы ладили, но особо близки не были.

      Наташа на два года младше Саши. С покладистым характером, всем помогала, не спорила, настоящий «золотой ребенок». Только вот в её светло-зелёных глазах всегда таилась едва заметная грусть. Она прилежно училась, но стоило присмотреться к тому, как она сидит над тетрадкой, часто можно было увидеть, что ручка зависла над бумагой, а глаза не видят того, что перед ними. Она с детства была не разлей вода с соседским мальчишкой, поэтому предложение руки и сердца не было неожиданностью: видя их крепкую дружбу и считая парня "надёжным и перспективным", Наташу давно определили ему в жёны. Мягкая и послушная, она согласилась с таким видом, что непонятно было: из любви ли, или просто не желая перечить родителям.

      Третья сестра Аня – румяная красотка со светлыми вьющимися волосами, с большими карими глазами, пухлыми щёчками, округлая и подвижная, она была, единственная из детей, точная копия мамы. Она чудесно пела и танцевала. Ане было девятнадцать, и она поступала уже в третий университет, на этот раз на химический факультет. До этого были математический и исторический, и отовсюду она уходила сама, ощущая, что это не то, на что стоит потратить жизнь. Энергии и веры в себя у неё хватало, так же как и упрямства, которое никто из старших не мог преодолеть. Сейчас, готовясь к поступлению, Аня всё время ходила с книжками, делая вид, что ну очень глубоко вникает в то, что там написано, хотя на самом деле это был прекрасный повод отстраниться от окружающих и увильнуть от домашней работы. Походив с важным видом около двух часов, Аня забрасывала книгу в угол и бежала гулять, крича, что умственный труд утомил её и мозгам нужна разгрузка. Вообще она была самой весёлой из сестёр, а нахмуренные брови и конспект в руке делали её смешной.

      Самая младшая сестра – Надя, лучший друг Лёши, ближе любых мальчишек. Ей пятнадцать. Большие мутно-зелёные глаза, как у Наташи, всегда горели огнём нового интереса, новой идеи. Она увлекалась чтением, стихами, каждый раз находя новые любимые книги и отвергая старые. Учила только то, что интересно. Общалась только с теми, кого считала необычным. Казалось, скрытность и мечтательность, свойственные в разной степени всем её сёстрам, в ней проросли сильнее всего, и дали плоды в виде изобретательности и необычайной эрудированности.

      Вот такими они были, уникальными и всё же похожими, Лёшины сёстры. А он сам любил наблюдать, любил веселиться, любил узнавать и не любил, когда ему давали советы и задавали вопросы. Только с Надей он мог поделиться своими мечтами и идеями, потому что знал: за насмешками младшей сестры всегда кроется понимание. Они всё время придумывали свои странные игры и истории, за что заслужили статус «семейных сумасшедших».

      Вообще семья была дружная, а дни перед свадьбой сплотили всех ещё больше: все были заняты подготовкой к общему, очень важному мероприятию. Саша руководила общей работой. Казалось, без неё праздник бы вообще провалился.

      «Бабское царство», папины любимые слова пришли на ум Лёше, когда он заглянул в кухню и обнаружил там всех сестёр с матерью во главе. Вмешаться в хаотичную гармонию этого мира было самоубийством. Поэтому Лёша натянул ветровку и вышел за двор. Стояла необычная для конца июня прохладная, ветренная погода.

      Он шёл с целью просто идти. Мысль, что там, позади него, приятная домашняя суета, согревала. Так приятно, когда ты вроде бы и уходишь, но всегда можешь вернуться в тепло родного дома… какой прекрасный древний народный обычай эта свадьба! Аж самому стало смешно от такой сентиментальности.

      Он засмотрелся на качающуюся от ветра иву и думал, сколько же свадеб ещё ожидает его впереди, ведь у него целых четыре сестры. Он встрепенулся от окликнувшего его голоса:

      – А свадьба-то когда, сынок?

      Это был знакомый старушечий голос: Пелагея Ивановна, "стандартная" деревенская старушка со стандартным