Память. Людмила Евгеньевна Кулагина

Весь день никто не разговаривал друг с другом. Без Ганны в хате царило мрачное молчание, и работа не спорилась. Мать как ушла с утра на реку, так к вечеру только вернулась. Ганна выставила на стол остатки холодной еды, но никто к ней не притронулся.

      – Ну, что с позором этим будем делать? – спросила Ганна.

      Молодёжь молчала. Семён сжал под столом руку Орины.

      – Хватит обжиматься! – резко гаркнула мать. – Иди Маринку позови, невесту свою.

      Семён подскочил с лавки красный, как рак.

      – Зачем, мама?

      – Она невеста твоя, она должна знать. Во вранье жить нельзя. Не буду я тебя перед Мариной всю жизнь покрывать! Иди! – грозно крикнула мать.

      Все молча сидели, притихшие и ошарашенные, пока Семён ходил за Мариной. Марина вбежала в хату запыхавшаяся и радостная, ни о чём не подозревая.

      – Что тут у вас за собрание? –спросила она.

      – Садись, – жёстко сказала Ганна.

      Весёлость Маринки как рукой сняло, она тихо опустилась на лавку.

      – А ты не топчись в сенях, – сказала Ганна Семёну, – надеешься, что само собой всё наладится? Давай, сам рассказывай!

      – Я не могу, мам,– забубнил Семён.

      – Ах, не может он, – буквально взвизгнула Ганна. – Как с девками резвиться, так ты мастер, а как за поступки свои отвечать, так в кусты? Говори! – гаркнула мать.

      Семён встал со скамьи, перебирая скатерть руками. Посуда поехала со стола.

      – Не тяни! – опять закричала Ганна. Орина, не выдержав, тоже поднялась.

      – Да говори, что стряслось? На фронт что ли забирают? – спросила Марина.

      – Ну! – угрожающе рыкнула мать.

      – У нас с Ориной будет ребёнок, – наконец, выговорил Семён.

      Марина вскочила, несколько секунд она молчала, оглядывала всех присутствующих, пытаясь понять, где тут подвох, затем рухнула на скамейку, захватив скатерть так резко, что посуда посыпалась на пол, и начала смеяться громко и заливисто! Отсмеявшись, сказала:

      – Ну, ты, Оринка, даёшь! Два мужика у тебя теперь? Муж и ещё … муж? – и опять начала смеяться. – И ты молодец, Семён! Ой, молодец. Я думала, ты на Сашку глаз положил, а у тебя с Оринкой любовь!

      – Что? И Сашка тут замешана? –вскочила с лавки Ганна.

      – Да я бы руки лучше на себя наложила, чем такой позор терпеть! – зардевшись, звенящим от напряжения голосом, сказала Саша.

      – Во даёт! – улыбаясь, ответила Марина, – Да проще ребёнка задушить!

      – У тебя хватило бы… Ты бы смогла задушить ребёнка? – заикаясь, пролепетала Орина.

      – Да не заикайся, Оринка, рожай, не бойся. Ничего с твоим ребёнком я делать не собираюсь, я не про твоего ребёнка говорила! – весело сказала Марина.

      – А про какого ты ребёнка сейчас говорила? – не зная, что ещё от них ждать, прошептала Ганна. –И ты туда же, девка, согрешила? Грех на душу взяла? До свадьбы? О, господи! Ты что, тоже беременна?

      – Пока точно не знаю! – захохотала Маринка.

      – Срам какой! Как в глаза людям смотреть! Как жить дальше!– остановила её Ганна.

      – Пусть Семён живёт с Ориной,