Заморье. Татьяна Эдельвейс

они мои. Да и… честно говоря, я не хочу отдавать их кому-то. Хотя… на благо королевства, я, конечно, мог бы отдать, но из этого всё равно ничего не выйдет. Мне надо искать подход к Альфреду, найти точки воздействия. Раньше получалось, а теперь он стал какой-то непрошибаемый. Ну, да что-нибудь придумаю. Пойдём, ножи пометаем, – Андриан и Герберт спустились к мишеням.

      Как и говорил орвин, вскоре Мэг появилась с хорошими вестями: ей разрешили создать собственный отряд, к чему она незамедлительно и приступила.

      – Вот видишь, – сказал Андриан слуге, когда она ушла.

      – А у тебя есть отряд? – поинтересовался тот.

      – И «Да», и «Нет». Когда надо куда-то ехать, мне дают охрану. В остальное время у меня отряда нет. Впрочем, он мне и не нужен.

      – Тогда почему ты погрустнел?

      – Альфреду и Мэгги всегда разрешают больше, чем мне, – орвин бросил нож в мишень и побрёл, куда глаза глядят, – Мне даже дел никаких толком не доверяют. То, что я хочу сделать, мне не разрешают, то что не хочу – заставляют.

      – И что заставляют?

      – Проводить пиры.

      – А чего их проводить? Накрыли на стол и ешьте, пейте.

      – Ага. Надо следить, чтобы никто не заскучал. К каждому подойти, сказать пару слов. Объявлять танцы, показывать номера, вроде метания ножей в колесо, и следить, чтобы никто не разругался и не разодрался. Хотя я предпочёл бы не мешать им с побоищем, ха! Правда, потом сказали бы, что виноват во всём я… И в отличие от пирующих, я не могу сесть за стол и тоже что-нибудь проглотить, потому что я, как бы это сказать, на работе. Я должен быть на ногах, чтобы, если ко мне обратятся, тут же подойти, а не кричать «Чего?!» через весь стол, – немного рассказал о пирах Андриан, но не остановился на сказанном, – Альфред иногда злоупотребляет этим: то вели подать другое блюдо, то музыка к настроению не подходит, то номер хочет посмотреть, то хохмачку всем расскажи. А бывало скажет «А ведь Андриан у нас так хорошо пляшет». Между танцами и плясками есть разница. Танцуют пирующие, а пляшет до упаду Андриан. То – отдых, а это – работа. Улавливаешь? Я люблю плясать, только когда мне самому этого хочется, а не когда меня заставляют. Я много раз предлагал внести изменения, чтобы веселее было, мне ответили, что тогда пир превратиться в балаган – чушь! Только Мэгги понравилось. Параллельно ещё турнир проводим. Вот там мне можно поучаствовать. Врезал Альфику, и никаких обид. Это турнир, какие могут быть претензии? – так, за рассказом, орвин и Герберт дошли до центрального крыльца.

      – А много ли народу на пир пускают?

      – Только важных персон. Таких, как ни странно, в нашем небольшом замке достаточно.

      – Небольшом? Да он огромный!

      – Нет. Ты не видел действительно громадных замков. Впрочем, я тоже, но они есть… за морем. На нашем берегу, даже в Орене они не столь большие, как я понял из рассказов торговцев… Время обедать. Помнишь, как пройти на кухню?

      Герберт помотал головой. Андриан остановил первого попавшегося слугу: «Идёшь обедать на кухню? Проводи его, а потом отведи ко мне в комнату». Ему кивнули.

      – Увидимся, – орвин направился во дворец.