Нестрашные сны. Наталья Валенидовна Колесова

наблюдал за ней темными неподвижными глазами.

      – Не он страшный. Ты.

      Славян как будто ее ударил – она даже сделала шаг назад.

      – Все нормально? – спросил Келдыш за ее спиной, Агата и не заметила, когда он успел подойти. Димитров сказал устало:

      – Я лечь хочу.

      Его мама сразу захлопотала, поправляя плед у него на коленях, разворачивая коляску.

      – Хватит на сегодня, нагулялись, поехали в палату. Спасибо, что забежали, Игорь, Агата. Приходите еще!

      Никогда. Никогда больше.

      Агата не стала смотреть, как они уезжают. Повернулась и пошла в противоположную сторону. Двое долго молча шагали по запутанным бесконечным дорожкам – Агата начала подозревать, что волшебники что-то сделали здесь с пространством. И со временем – они неожиданно вышли в осень.

      – Посидим? – Келдыш смахнул желтые листья со скамейки, уселся, вытянув ноги. Агата присела на край и отвернулась. Не хотела говорить о Славяне. Она даже не знала, что сказать остальным. Пусть сами теперь к нему приходят.

      – Хотите?

      Келдыш протягивал половину шоколадки. Вторую жевал сам. Наверно, приносил Димитрову, а отдать забыл.

      – Спасибо.

      Агата подержала плитку в руках и все-таки откусила. Горький…

      – Мортимер.

      Почему-то он всегда обращается по фамилии, когда они остаются одни. Или ему очень не нравится имя Агата или он таким образом напоминает ей, что возится с ней исключительно как куратор Службы Контроля над Магией.

      Да и себе, наверное, – тоже.

      – Помните, как вы себя чувствовали, когда я водил вас к Слухачу?

      Агата упорно жевала шоколад. Еще бы не помнить!

      – А теперь умножьте все это на тысячу. Его сейчас просто раздирают злость, страх… отчаянье. Бессилие.

      Ее они тоже сейчас раздирают. На мелкие клочочки.

      – Он расстроился, что я себя хорошо чувствую! – пожаловалась Агата.

      – Нормальная человеческая реакция – когда тебе плохо, то и целому миру тоже должно быть плохо.

      – Значит, я не человек, – буркнула она. – Или не нормальная.

      – Да уж, – согласился Келдыш. – С нормальностью у вас, действительно, наблюдается некоторая напряженка.

      Агата покосилась. Он улыбался.

      Наверное, помогла шоколадка. Или то, что Келдыш в трех словах объяснил поведение Димитрова. Обида и вина все равно вернутся – она долго будет переживать-пережевывать-обдумывать ночами. Но сейчас ей стало легче. Агата огляделась. Ярко-голубое сентябрьское небо. Желтые, точно светящиеся, листья на деревьях. Разноцветная листва под ногами.

      – Красиво как…

      Келдыш посмотрел вправо-влево, точно впервые заметил, где они находятся. Поднялся.

      – Красиво. Но давайте-ка вернемся в лето.

      – А если посетители не волшебники? – спросила Агата, когда они возвращались – до ворот и лета, оказывается, было рукой подать. Келдыш ответил прежде, чем она закончила вопрос:

      – Для них это просто небольшой больничный парк.

      – А если долго ходить по дорожкам, то можно выйти и в зиму?

      – Не