Рассказы очевидцев, или Архив Надзора Семерых (сборник). Генри Лайон Олди

похоть в гримасе совращаемого; сладостные гвозди под ногтями, прописанные до мельчайших подробностей; языки пламени вырываются из окон детского приюта… В сравнении с моим любимцем Метатроном II не хватало самой малости: непосредственного знания предмета. Дар должен опираться на опыт, иначе как по-настоящему проникнуть в душу зрителя, переделывая ее к худшему?

      – Вам нравится?

      Робкая надежда в голосе. Ну конечно, в окружении ничтожеств он вынужден испытывать лишения, заботиться о хлебе насущном, впадать в отчаяние от непонимания толпы. Но именно благодать мучений отточила талант до остроты вскрывающей горло бритвы.

      – Хотите приобрести? Я возьму недорого…

      – Недорого?! Опомнитесь, маэстро?! Ваш дар не имеет цены! Это я говорю вам как знаток.

      – Благодарю, господин. Мои картины редко покупают. Люди пугаются. Они хотят чего-нибудь более светлого…

      – Ха! Светлого! Пошленький натюрморт с яблоками среди лилий! Слюнявый пейзажик с пастушками и овечками! Позор!

      – Надо ли столь пренебрежительно отзываться о моих коллегах, господин? Среди них встречаются большие мастера. Просто мало кто видит так, как я…

      – Разумеется! Вы истинный певец Зла!

      – Певец Зла? Помилуйте!

      – В данном случае вы, друг мой, обратились не по адресу. Не помилую.

      – Тогда хотя бы поймите! Я – скромный художник, которого по ночам мучают кошмары! Выплескивая их на холст, я желаю избавиться от проклятых снов…

      – Мучают?! Избавиться?!

      – Конечно! А мои картины… Они выходят столь ужасными, что многие не выдерживают.

      – Не клевещи, глупец! Они прекрасны!

      – Спасибо на добром слове, господин…

      Он печально потупился. Пряди сальных волос, свисая из-под шляпы, упали на восковое лицо. Крайне эстетичное, можно сказать, одухотворенное лицо – щеки запали, глаза горят… Похоже на обтянутый пергаментной кожей череп. Если бы он еще молчал!

      – …мне кажется… я надеюсь, что люди, глядя на них, становятся чище. Пусть самую малость, но все же… Зло уходит из сердец, я собираю свинцовую мерзость мира на своих холстах – и вокруг становится хоть чуточку больше солнца. По крайней мере, я на это очень надеюсь… Купите хотя бы офорт, господин! Я не ел третий день…

      – Ты мечтаешь о презренном металле? О пище телесной?! Разве тебе не говорили, что настоящий художник должен быть нищ и убог? Что гению положено страдать и умереть от чахотки под лестницей?! Чудак, я дам тебе большее, чем деньги и пища! Ты даже не представляешь, как тебе повезло!

      – Вы очень добры, господин…

      – Я? Добр?! Что за чушь?! Маэстро, я открою тебе глаза! Увидев Тьму наяву, а не в кошмарах, ощутив исконную прелесть Зла, ты наполнишь свое искусство новым…

      – А-а-а! Изыди! Я узнал тебя!

      – Да я, в общем-то, и не прятался…

      – Ты демон из моих снов! Прочь! Я не хочу!..

      – Хочешь. Просто стесняешься.

      – Нет! Не надо!..

      – Это кричит слабая плоть. Низвергая дух в пучины величия.