Мы, домовые. Далия Трускиновская

согласился он и снял с плеча смотанную в кольцо веревку.

      Тепличный же снова брязнул кулаком по машине

      – Эх, хорош бы день, да некого бить! – заголосил он. – Вылезай, я те язык ниже пяток пришью! Я из тебя блох повыбью, ядрена копалка!

      Тришка подивился странной деревенской ругани. Но еще более изумился, услышав ответ.

      Отвечено было по-английски, обещано с той же степенью лаконичности, с какой совершить известное действие грозятся по-русски.

      – Погоди, Корней Третьякович, – удержал Тришка тепличного от дальнейшего охальства, а сам завопил во всю глотку:

      – Хау ду ю ду-у-у!!!

      И воцарилось в сарае полнейшее и безупречное молчание.

      – Кам аут! – крикнул Тришка. – Не бойся – бить не будем! Ви а фрэндс!

      Прежняя угроза прозвучала, но уже не свирепо, а скорее сварливо – засевший в иномарке незнакомец пообещал кое-что сотворить и с «фрэндс».

      Тришка некоторое время конструировал в голове ответную фразу. Английских слов до боли не хватало. То есть, он их учил, но они все куда-то подевались.

      – Ви кам ту хелп ю! Ту хелп! – заорал он.

      Оказалось, что и с «хелп» незнакомец хочет поступить все тем же испытанным способом.

      – Чего это ты ему? – спросил тепличный.

      – Я ему – друзья мы, мол, не бойся. Он меня – по матери. Я ему – пришли, мол, помочь. Он опять по матери.

      – Погоди! А на каком это ты с ним наречии?…

      – На английском.

      – Так твой Молчок – кто? Шпион?!?

      Тришка вздохнул – теперь он уже вообще ничего не понимал.

      – Трифон Орентьевич! – воззвал к нему тепличный. – Так ты – кто? Кому служишь?!

      – Известно кому служу, – буркнул Тришка. – Инспекторы мы…

      – Инспекторы! Кому же ты, лягушка тебя забодай, продался? – проникновенно заговорил Корней Третьякович. – Я думал – ты и впрямь инспектор по жалобам от населения! А ты? Потом думал – следователь по особо опасным! А ты? И что же выясняется? Ну нет! Долго я молчал, а теперь все выскажу!

      – Опомнись, Корней Третьякович, – попросил Тришка. – И так башка от мыслей трещит, а тут ты еще со своими дуростями.

      – Не отдам Молчка! – вдруг заявил тепличный. – Пошел прочь отсюда! Не отдам – и точка.

      – Да тебе-то он на кой сдался? – удивился Тришка.

      – Пошел! Кыш!

      Подхватилв с утоптанной земли железку, Корней Третьякович погнал Тришку по сараю. Но Тришка оказался провернее тепличного – шмыгнул так и сяк, запутал след, а потом возьми да и подкрадись обратно к желтой иномарке.

      И услышал он там такую речь.

      – Мистер! Сэр! Как вас там! Выйдите, покажитесь! Дело у меня к вам! Тут демократию гнобят и уже вконец загнобили! Могу жалобу в письменном виде передать! Там все подробно про Елпидифорку, Ефимку, Игнашку, Никодимку, Маркушку, Тимошку и еще домовиху Анисью Гордеевну будет изложено! По-английски я не умею, ну да у вас переведут! И пусть ваши демократы нашим демократам по шее-то надают!

      Для пущей доходчивости Корней Третьякович еще стучал